Хисон не растерялся и набросился на солдата, нацелившего на него оружие, и одолел его. Впервые он выстрелил в человека. Японец был убит из собственного оружия. Однако другой японец уже направлялся к Хисону.

– Хисон! – закричала госпожа Чо.

В этот момент пуля пронзила японца.

Еще выстрелы, и шесть японцев упали замертво. Все начали оглядываться, чтобы понять, кто стреляет.

На крыше сидела Эщин в мужском костюме и с винтовкой в руках. Хисон посмотрел в ее полные уверенности глаза. Ынсан и другие члены «Армии справедливости» рассредоточились по территории. Эщин сделала свой выбор и вернулась как член организации, а не как молодая госпожа. Она решила пойти этим путем и жить без имени. Ее пули летели точно в цель – в головы японцев.

Ошеломленные внезапным нападением, солдаты тревожно оглядывались по сторонам. Безмятежная атмосфера вокруг храма была нарушена звуками перестрелки. Пули летели как будто из ниоткуда, и японцы падали на землю один за другим. В конце концов на землю, тяжело дыша, рухнул последний солдат. Выстрелы прекратились, но все еще звенели в ушах. Наступила тишина.

Члены организации начали спускаться во двор один за другим. Эщин подошла к Хисону, который все это время не сводил с нее глаз.

Во дворе храма лежало много убитых. Госпожа Чо, Хаман и Хэнран находились в одной из комнат храма и пытались прийти в себя после недавних событий. Ынсан и Эщин сидели напротив. Хаман перевязывала простреленную ногу куском ткани. Эщин давно их всех не видела и только сейчас поняла, как сильно скучала. Девушка с тоской смотрела на Хаман.

– Господин Ко жертвовал деньги для «Армии». Здесь вам грозит опасность, поэтому поезжайте в Маньчжурию. Несколько чосонцев уже отправились туда. Я попрошу сопроводить вас, – сказал Ынсан госпоже Чо.

– А как же Эсон?

– Госпожа Эсон встретит вас в провинции Хамгёндо.

Ынсан вышел, и женщина с тревогой посмотрела на Эщин.

– Эщин, ты ведь поедешь с нами, правда?

– Здесь у меня еще есть дела. Благодарю вас за то, что вырастили меня, тетя.

Госпожа Чо растила и воспитывала Эщин с рождения. Она была строгой, но искренне любила девушку, и та была ей благодарна за все.

– Вы двое отправляйтесь с ними. Я всегда буду вам благодарна. Прошу, позаботьтесь о моей тете.

– Госпожа… – попытались возразить Хаман с Хэнраном.

Эщин грустно посмотрела на них. Служанка заплакала, а молодая госпожа нашла в себе силы не разрыдаться. Она осиротела, будучи совсем малышкой, всю жизнь о ней заботились госпожа Чо, Хаман и Хэнран, но сейчас наступило время с ними расстаться. Эщин будет защищать свою страну от японцев, которые уже начали вторжение. Она выживет, чтобы выполнить последнюю волю дедушки. Сделает все возможное, чтобы сохранить Чосон и защитить дорогих ей людей. Госпожа Чо взяла ее руку в свою и сказала:

– Приезжай поскорее. Каждый день я буду ждать тебя.

– Хорошо. Обязательно приеду.

По щеке девушки потекли слезы, которые она все это время пыталась сдержать. Всех в комнате охватила грусть расставания.

Эщин вышла во двор храма с винтовкой в руках.

– Вы уезжаете? – спросил Хисон, чей костюм был испачкан чужой кровью.

Девушка кивнула.

– Спасибо, что встали на защиту моей семьи. Надеюсь, что у вас все будет в порядке.

– Думаю, вы наконец там, где должны быть, – грустно улыбнулся Хисон.

Хисон хотел быть рядом с ней, но сейчас он видел перед собой не девушку, которая разорвала помолвку, а бойца с оружием в руках, готового навсегда лишиться своего имени ради спасения Чосона. Он был благодарен ей за спасение.

– Слышала, вы издаете газету. Я не верю в силу слов, но верю в вас.

– Каждое слово имеет силу. Кто-то должен запечатлеть все происходящее для истории. Написать о патриотах и предателях. Вы сражаетесь с оружием в руках, чтобы защитить Чосон, а я пишу об этом.

– И правильно делаете.

– Загляните в гостевой дом перед отъездом, если вдруг будете проходить мимо. В «Глори» вам всегда рады.

Она ответила, что зайдет. Ынсан и другие члены организации ждали ее, поэтому ей пора было уходить. Как ни жаль, но она должна оставить дорогих ей людей.

Донмэ со своими людьми дошел до станции Чемульпо, где сообщил им, что дальше поедет без сопровождающих. Поскольку сегодня был сорок девятый день после смерти Сахона, он хотел пойти в храм один. Надеялся, что там появится и Эщин.

Юджо нахмурился от слов Донмэ. После смерти Сахона и исчезновения Эщин их главарь был сам не свой. Конечно, Юджо знал о чувствах, которые терзают сердце Донмэ, но сейчас было не время для тоски, так как напряженная ситуация не позволяла расслабляться. Никто не знал, что предпримут Ванык и Такаси, чтобы избавиться от Донмэ, поэтому нельзя было оставлять его без охраны.

Вдалеке Юджо увидел людей, идущих к станции, и воскликнул:

– Господин!

Сбитый с толку Донмэ обернулся и тоже увидел группу мужчин, облаченных в черные одежды. Впереди с распущенными волосами шел глава «Черного дракона». Все как один, люди Донмэ и он сам опустились на колени и склонили головы.

– Господин!

– Давно не виделись, Сё Исида! Мой дорогой сын! – сказал главарь, внимательно разглядывая Донмэ. – Чего ты добился в Чосоне, не имея ничего? Сколько крови ты пролил? Сколько страха в чужих глазах ты видел?

Донмэ ничего не ответил, а лишь поклонился еще ниже. Еще чуть-чуть, и его лоб коснулся бы земли.

Позднее глава «Черного дракона» и Донмэ сидели друг напротив друга в комнате в «Хвавольлю». Донмэ сидел на коленях перед человеком, который в свое время заменил ему отца и дал все, что он сейчас имеет. Однако его забота отличалась от заботы Джозефа о Юджине. Каждый раз Донмэ приходилось доказывать свою верность, проливая кровь.

Дверь открылась, и гейша сообщила, что прибыл господин Такаси. Японец вошел в комнату, и глава «Черного дракона» смягчился.

Такаси поклонился.

– Для меня большая честь встретиться с главой «Черного дракона». Вы хорошо добрались, господин?

– Такаси Мори. Знаменитый сын семьи Мори. Тебе идет военная форма.

Глава поприветствовал Такаси с довольной улыбкой. Японец вытер полотенцем капли крови, попавшие на его лицо, когда он казнил своего же солдата, неудачно напавшего на Юджина на мосту. Такаси верил, что нельзя начинать войну, которую нельзя выиграть. А солдат великой японской империи не может проиграть.