— Я, — из последних сил пытался приподняться гном, — гном Дварин из рода Серого гранита и не позволю, чтобы орки меня куда-то везли.

— Ты, — сообщил ему Торн, — не гном, а недогрызенный идиот, покрытый рваными ранами. Покусано-подранное нечто с отбитыми мозгами и по совместительству — наша головная боль. Ты куда рвешься? Гулля, что ли, какого недокормил, беспокоишься, что кому-то из каннибалов ничего не досталось? Так не хрен на моих землях гуллей прикармливать, их и так слишком много.

В поселке случилось несколько сложных родов, Саэна с Нереном были загружены, и выхаживать гнома пришлось их помощникам. Дварин поднялся на ноги на второй день и отправился искать Торна, чтобы продолжить выяснять отношения. Но, подойдя к лорду и увидев рядом с ним Саэну, гном все свое внимание сразу переключил на нее. Выяснив, что она не бесправная пленница, а одна из лидеров орочьего клана, гном онемел, а потом начал наливаться самыми ядовитыми чувствами.

— Скажешь эльфийке какую-нибудь гадость, зубы в глотку вобью, — пообещал внимательно наблюдавший за гномом Торн.

— Хэ, эльфф-фийка, — ернически фыркнул гном, — эльфийка у орков — это не эльфийка, а оркская…

Саэне так и не удалось узнать, кем именно она является с точки зрения Дварина. Основательный и методичный Торн тут же постарался выполнить свое обещание и не преуспел только потому, что зубы гномов очень уж прочно крепились к их каменным челюстям и выбить их сразу было проблематично даже для орка. Тем не менее от мощного удара в эти самые зубы гном слетел с ног, мигом вскочил и с буйволиным ревом кинулся на своего обидчика. Удар под дых не остановил Дварина, и он достал-таки противника. Но только полный идиот может решить, что удар даже гномьего кулака может хоть как-то повредить орочьему лбу. Торн мотнул головой и еще раз въехал гному в бородатую физиономию, Дварин снова опрокинулся, подняв тучу пыли. Не останавливаясь на достигнутом, орк оседлал своего противника и начал методично обрабатывать ему физиономию.

— Если ты, — рычал Торн, — тупой камнегрыз (бац, удар по многострадальной челюсти), еще раз попробуешь оскорбить девушку (бац, бац), я тебе лично (бац), голову отгрызу (бац, бац, бац).

Вокруг столпились довольно ухмыляющиеся орки, подбадривая своего вождя восторженными криками.

— Торн, хватит! — Саэна принялась оттаскивать взбешенного орка. — Торн, отпусти его, Торн, мне же все это потом лечить!

Вдвоем с Нереном-травником эльфийке наконец удалось оторвать орка от его жертвы.

— У нас отвара-то на примочки хватит? — спросил Нерен у девушки. Саэна оглядела бородатое лицо, превращенное в сплошной кровоподтек, и с сомнением покачала головой.

Барон Сильват, сидя в роскошном кресле, по отделке и количеству золота не уступающем королевскому трону, выслушивал стоящего перед ним невзрачного мужичонку в сермяжном зипуне. Рядом в похожих креслах разместились его жена и сын.

— Итак, прямо возле моих границ орки понастроили себе логовищ и даже возвели что-то вроде крепости, — подытожил барон. — У них недавно появилось много зерна, и, похоже, возглавляет их мой личный враг, издевавшийся над величием нашего рода во дворце Бардсити.

— Та от границ-то далеконько, — почесываясь, проблеял крестьянин, — оне аккурат за Дикими землями живут. Нас у полон вастаки узялы, дык орки тех вастаков порезали, да и нас на все четыре стороны отпустили. А которые люди-то с йими осталися, грят, там тапереча осядут.

— Дикие земли — это охотничьи угодья моего домена! — рявкнул Сильват и добавил потише: — Впрочем, ты принес важные вести, вот тебе награда, иди. — Барон швырнул под ноги крестьянину горсть медяков, которые тот принялся шустро собирать, ползая на коленях, потом, сгибаясь в глубоких поклонах, усеменил за дверь.

— Похоже, старый следопыт был прав, зерно украли действительно орки, — протянул Сильват, барабаня пальцами по подлокотнику кресла. — Но какие хитрые бестии! И что теперь делать? Отправить туда войско я пока не могу, после нашей ссоры со Штрайном стоит мне только услать солдат, и граф может устроить какую-нибудь пакость, да и другие соседи ненадежны.

— Этот простолюдин говорил, что вожак орков очень любит местную шаманку-лекарку, и она якобы очень добра, — задумчиво сказала баронесса. — Значит, ее можно выманить из их логовища и захватить без боя. Подослать лазутчика с просьбой о помощи, скажем, умирающему. А выкупом за нее и будет все наше зерно, если его еще не сожрали.

— Почему же только зерно, — хмыкнул сын барона, — орки наверняка понаворовали много чего — вот пусть все и отдадут.

— Орки за женщину отдадут ценности? Что-то не верится, — покачал головой барон. — Какая может быть любовь у орков?

— Этот смерд был уверен, да и остальные говорят то же, — возразила ему супруга. Тонкие, бескровные губы баронессы тронула холодная усмешка. — Любовь, конечно, доступна только высшему сословию, но некая страсть есть и у смердов. Думаю, она существует и у бандитов Диких земель, и ее единственное предназначение — приносить нам выгоду.

— Но если это тот самый орк, то это он убил моего сына, — в глазах барона разгоралась злоба, — и более того, он смертельно оскорбил меня.

— Папа, сначала выгода, месть потом, отбери все его деньги и лишь тогда убей, — заявил наследник и добавил тихо, себе под нос: — Мой брат все равно был никчемным идиотом, не стоящим и копейки.

— К оркам можно отправить Гертруду, — добавила баронесса, — эта доносчица просто мастер притворства. Она выдала нам больше сотни вольнодумцев, и каждый ей верил почти до самой виселицы, а большинство даже под пытками не выдали ее. — Баронесса захохотала, ее муж и сын тоже заулыбались, но как-то криво.

— Пожалуй, в помощь Гертруде можно нанять пару воровок ночной гильдии, втроем они будут убедительнее, — внес барон небольшие коррективы. — А в целом ваш план мне нравится, так и сделаем.

Выходя из тронной залы, Сильват размышлял о своей жене. Он хорошо знал, что она всегда руководствовалась расчетом, а не чувствами, но пытаться получить выгоду с убийцы своего сына, а уж потом думать об отмщении — это, знаете ли… Барон зябко передернул плечами.

Я осматривал северную стену кратера, когда в отдалении послышался тяжелый топот. Сопя, пыхтя и отдуваясь, ко мне бегом несся Гиг. Что же могло заставить неторопливого тролля передвигаться с такой скоростью? Я бросился навстречу.

— Торн, пришли три человека-самки, — пропыхтел гигант, отдуваясь, — говорили с Саэной, я сам видел, а потом они ушли, и эльфа с ними. А от тех самок так враньем воняет, аж в носу чешется.

— Спасибо, Гиг.

Я вскочил на Черныша и поскакал к воротам, терзаясь нехорошими подозрениями. К стене я подлетел одновременно с обеспокоенным Хортом, того о подозрительных людях предупредили наши крестьяне. Снаружи рассматривал следы Снупи.

— За палисадом их ждали пять конных и еще четыре лошади, — сообщил разведчик. — Это ловушка. Эльфийка сопротивлялась, ее скрутили и увезли.