– «Там, где не пробьется с боями могучий воин, легкими, небесными шажками пройдет прекрасная пери» – разве не так гласит турецкая пословица?

Кутузов потупил единственный глаз (правого глаза у него не было после ранения в бою с турками в Крыму; пуля вошла в левый висок и вышла в правую глазницу, не задев мозга). Всем своим видом Михаил Илларионович показывал, что нижайше просит хозяек быть снисходительнее к нему – старому, измученному ранениями солдату, который поражен неотразимой красотой трех красавиц, сидящих перед ним. К незадачливому дипломату поневоле, к тому же плохо говорящему по-турецки.

Они и в самом деле были удивительно красивы, эти три яркие блондинки, столь экзотично смотрящиеся в Стамбуле, городе по расположению южном, а по темпераменту – восточном. Михри-шах (Луноликая шахиня) являлась в этом трио главной. По имени Агнес, дочь грузинского священника, выкраденная на Кавказе чеченскими абреками, она после невероятных испытаний превратилась из рабыни в жену султана османов Мустафы III и стала матерью султана Селима III. По-турецки: султан-валиде, а по-европейски: мать-императрица. Получившая в юности прекрасное образование, Луноликая обладала не только сильным характером, но и широтой ума, независимостью мышления. Поэтому так внимательно всегда прислушивался к своей любимой грузинке, прозванной Гюрджю Гюзели (Грузинская красавица), султан Мустафа, поэтому так уважал мнение матери султан Селим. Кутузов знал, что – по сути – именно дочь кавказского попа сейчас управляет огромной империей османов.

Какая-то бойкая маленькая птичка опустилась на пышный розовый куст, рядом с которым сидела вторая красавица – Хадиджа-ханум, дочь султана Селима и Михри-шах. Разговаривая в саду с прекрасными стамбульскими гуриями, Кутузов незаметно перешел с турецкого на русский и заметил, что Хадиджа-ханум так же, как и ее мать, прекрасно понимает его.

– Не усердствуйте, генерал, – поняла его уловку Михри-шах. – Если хотите, можем говорить по-русски. Но, чтобы сделать приятное Нахши-диль, – султанша показала рукой на свою соседку, – лучше изъясняться по-французски.

Третья красавица – Нахши-диль (Драгоценное сердце) – улыбнулась и в ответ лишь слегка кивнула. Этого жеста было достаточно, чтобы на мгновение ослепить русского генерала: ее светлые волосы были усыпаны бриллиантами, как росой.

Кутузов знал, что француженка Нахши-диль – бывшая наложница султана Абдул-Хамида I, стала матерью султана Махмуда II. Нахши-диль, наверное, чтобы проверить образование русского, заговорила по-французски. Кутузов с радостью перешел на этот язык королей и мыслителей. Бегло – все-таки это язык детства, прошедшего под контролем французских гувернеров, – посланник Екатерины II начал объяснять, что России и Турции, историческим соседям, лучше жить в мире.

«Плохой мир все равно лучше хорошей войны», – как всегда в критические моменты, прибег к прибаутке тот, кого прозвали при дворе султана Белым лисом. Кутузов принялся объяснять, что Крым, исторически русский, теперь вернулся в лоно Отечества и что туркам его уже никак не вернуть. Другое дело – свободный проход русских кораблей через проливы Босфора: без этого не может быть взаимовыгодной коммерции, а торговый союз с Россией сулит османам немалые «авантажи»!.. Все три одалиски согласно кивали. Распаляясь в красноречии, Кутузов тем не менее сумел нарушить турецкие неписаные каноны и на несколько секунд поднял глаза, – точнее, глаз – и сумел разглядеть и роскошь женских форм, прикрытых кокетливым муаром, и изысканность восточных одежд.

Невиданная миссия полководца, волею императрицы Екатерины II ставшего дипломатом, российским посланником в Стамбуле, закончилась успешно. Михри-шах согласилась повлиять на супруга и обещание выполнила: все требования России, включая свободный транзит русских судов по Босфору, были со временем удовлетворены султаном. Мудрая «валиде» – «мать-султанша» – была очарована статью и обаянием старого русского воина. К тому же она оценила его предприимчивость и храбрость. Ведь, когда официальные переговоры Санкт-Петербурга и Стамбула о торговых тарифах и размерах пошлины за проход в проливах зашли в тупик, русский генерал-посланник пошел на крайние, невиданные и никем не опробованные раньше меры: проник в гарем к султану, чтобы найти «чисто женские» рычаги влияния на него.

Как у Кутузова это получилось – уже другой вопрос. Интриговал, подкупал чиновников, вручал дорогие подарки евнухам. И пролез! Правда, только в сад гарема, но все равно пролез. Ловкий и гибкий, как змея.