— Желаю, чтобы ты спел для меня, —попросила Бетт Андре. Анри Смит покачал головой.

— В другой раз, —ответил он. —Засиделся я, дамы. Фелл, закончите в перерыве, —обратился он к другу и запрыгнул на сцену. —Кажется, Анри Смит нащупал идею…

Рони подал ему гитару. В колонках зазвучал популярный хит Группы, только в новом представлении.

Бетт Андре наблюдала за «новенькой» в команде Анри и старалась прочесть все пометки, которые она делала на полях в достаточно толстом блокноте. Словом Веста владела великолепно. Как и мысли выдавала неординарные. Она описывала музыку, складывала в столбик цифры, умножала, чертила квадратики и расставляла по углам мебель.

Бетт Андре открыла свою записную книжку:

«Одинокий луч прожектора осветил лицо моего Анри Смита. Мы услышали незнакомую мелодию… И не в стиле Группы. Нет здесь привычного задора, ритма и эмоциональности. На стадионе публика заскучает и потребует привычное звучание, но не я, его Бетт Андре. Мой Анри Смит давно не сочинял таких чувственных вещей, а если они и появлялись, то он с легкостью отправлял их на полку. Узнав его тайну, я захотела найти ту самую коробку. С коллекцией неизданных пластинок. И нашла. В первый же вечер, едва попала к нему в квартиру. Нашла на кухне. Как он и говорил. Местами потертую. С оторванной этикеткой. Он спал, а я завела на чердаке старый проигрыватель и послушала все раритеты. Ему же боюсь признаться, что посмела зайти на запрещенную для посторонних ушей территорию».

Бетт Андре спрятала блокнот в сумку. Веста от письма не отвлекалась.

Анри попросил Фелла и Макса подыграть. Получилось вяло и несобранно, песня потеряла в звучании искренность и простоту. После долгих споров друзья решили, что на предстоящих выступлениях Анри сыграет новинку сам, а Группа выступит с Сашей.

— Нам нужны перемены, друг, —заметил Фелл.

Саша, не сдерживая эмоций и не веря в сбывшийся сон, обнимала Рони. Бедный техник стоял вблизи барабанной установки.

— Только представь! Рони! Я избавилась от Курта и Кэла Калди и могу забыть, как это выпрашивать мелочь в Парке и Мэгги может не плакать, чтобы нас жалели!

— Так и знал, —впервые за долгие дни Рони осмелился повысить голос. —Анри Смит переманил тебя в Группу! Только позволь напомнить —ты понравилась моим друзьям. Мы отдали тебе место вокалистки!

Сашу возмутила напрасная обида Рони. Она считала его другом и ждала, что он поддержит и порадуется за ее успехи. Рони же отвернулся и не замечал сурового и поучительного вида подруги.

— Спасибо за все, —сказала Саша. —Рони, если бы ты не позанимался со мной, я выглядела бы полной дурой перед Феллом. Послушай, —она схватила его за локоть. —Я не отказываюсь петь с тобой. Обещаю, осенью мы пойдем своим путем. Анри предложил подыграть Феллу, и ради выступлений на одной сцене с Группой, я согласна отправиться в большое путешествие! Я мечтаю о славе, как родилась. И ты, ты же едешь? На гастроли?

— В качестве техника. Анри всего раз позволил мне сыграть его партию на концерте. Тебя пригласили на серию выступлений!

— Ты обижен, вот в чем дело, —Саша глотнула воды из пластикового стакана. —Только и твое время придет!

— Тебе шестнадцать! Везение приходит сразу или никогда…

— Встретив Бетт Андре в Парке, я нагрубила ей. Но Бетт Андре сказала, что музыканту не следует отказываться играть, когда его просят. Я ждала этой минуты девять лет, Рони. Ты работаешь с Группой лет пять… Или меньше?

Анри наблюдал за прибывающими гостями с балкона. У главных ворот человек в костюме приветствовал дам и мужчин, проверял приглашение, второй вычеркивал фамилию из списка, третий провожал к подъезду и возвращался к воротам, пока двое других занимались сверкой личности очередной пары.

Анри услышал шаги Бетт Андре, закрыл балконную дверь и обернулся. Она остановилась у рояля и приняла то же положение, как три года назад, когда он впервые увидел ее. Бетт Андре… Открытое платье на узких бретельках под цвет глаз и сверкающие в свете люстры драгоценности «освежали» лицо. Изящный пучок на затылке украшала старинная диадема, полученная Бетт Андре из рук бабушки после дневного чая. Бетт Андре попыталась наклониться, чтобы поправить на правой туфле спавший ремешок, но Анри Смит опередил ее. Он опустился на колено и вдруг замер. Ощутил чужой взгляд… Нет… Смотрела не Бетт Андре… У рояля стояла Элизабетта. Девушка, которую он очень плохо знал. Лишь то, что она одинока с девяти лет, не терпит боль, не умеет делиться проблемами и предпочитает отсиживаться в скорлупе Бетт Андре.

Анри справился с застежкой и выпрямился. Элизабетта его обняла.

— Ты прекрасна, — неуверенно сказал он ей и прокрутил перед собой.

Элизабетта слегка покачнулась. Анри удержал ее. Он искал предлог, чтобы сказать — «верни мне Бетт Андре». Не выходило. Элизабетта потребовала внимания.

А Анри отвернулся и принял положение безмолвной статуи. Из дворцового парка доносился шум. Некоторых гостей не пропустили, и милые дамы возмущались во весь голос. Яркие фонари осветили три окна в гостиной с белым роялем. Воображение нарисовало на стекле размытые фигуры в декорациях Большого Зала Приемов. Среди них Анри Смит увидел Бетт Андре… Нет. Элизабетту… Элизабетта забыла о его существовании. Она вернула не только права на титул, но и получила «лучшего» кандидата в женихи. Избавилась от скорлупы «Бетт Андре», вознеслась и падать обратно не собиралась. Элизабетта втянула в золотую клетку и его, Анри Смита. И он не смел выпорхнуть — боялся обидеть, расстроить… Девушку, которую ему еще предстояло узнать…

Элизабетта одернула бабочку и спросила:

— Волнуешься?

— Возможно.

— Самое главное — суметь остаться собой. Я помню первый выход в свет. Мама обещала праздник. Я несколько месяцев готовилась, ожидая, что гости станут восхищаться мной. Как же я ошиблась! Когда мама вела по «живому коридору», да, я ощущала лестные взгляды и слышала, как дамы шепчутся, что платье на мне сидит ужасно и туфли не соответствуют моде. Перед сном я пожаловалась маме. Она обозвала их всех завистниками, привыкшими давать оценку всем новичкам, на которых посмотрят, так как заняться больше нечем!

— Гости на сегодняшнем приеме похожи на Софью и Люка? — спросил Анри. — Хочу иметь представление о тех, с кем придется общаться.

— В Большом Зале соберется каста. «Каста» редко принимает в свои ряды посторонних.

Анри Смит не думал отступать.

— Ты намекаешь, что я не смогу стать в касте «своим»?

— Почему же… Принимают тех, кому бабушка симпатизирует. А тебе она симпатизирует.

Элизабетта улыбнулась. Анри задумался.

«Улыбается и как Бетт Андре, и как та чужая. Нет… Нет… Проще видеть в ней Бетт Андре всегда… Иначе просто сойду с ума…»

— У тебя два пути. После церемонии уйти в тень и существовать в Группе. Или… забыть о карьере музыканта, льстить бабушке, получить должность. Они не смогут проигнорировать тебя. Выбирай.