– Три недели. Я уеду семнадцатого декабря.

Это удар. Я столько раз мечтала о своем первом настоящем новогоднем поцелуе, о том, как кто-то потянется ко мне в полночь, не раздумывая ни секунды. Я представляла нас вместе на вечеринке или в баре, упивающимися нашей свободой.

Мои щеки болят от улыбки, скрывающей разочарование, но мне удается сохранить легкий и игривый тон.

– Значит, ты окажешься в новом году без меня на целых пять часов раньше.

– Действительно. Я смогу рассказать, что ждет тебя в будущем!

Жду, что он как-то упомянет наше расставание, отметит предлог «без», но тщетно.

Закручиваю выбившуюся нитку на колготках, пока мы оба надеваем наушники.

Час спустя поезд прибывает на Центральный вокзал. Зевая, мы проходим под высоким сводом потолка к шаттлу до Таймс-сквер.

Движимая плохим настроением, я замечаю:

– Вообще-то жаль, что мы не встретим Новый год вместе. – Как настоящая пара, едва не добавляю вслух.

Калеб хмурится:

– Что ж, ты всегда можешь сбежать в Уэльс.

– Было бы неплохо, – машинально отзываюсь я, когда мы встаем у одной колонны, и тут до меня доходит, что именно он предложил. Мозг судорожно перебирает в уме варианты: это была простая, ни к чему не обязывающая вежливость или он просто решил не делать из мухи слона?

Несколько секунд жду разъяснений, но тщетно. Возможно, я себе все напридумывала, возможно, это было сказано искренне, возможно, меня преследуют прежние сомнения – сообщения без ответа, ремень и барабаны Адама, то, как жгло это его: «Думаю, мы заинтриговали друг друга, вот и все».

– Давай поторопись, две минуты до следующего поезда, – зовет Калеб, когда мы выходим из шаттла. Он спешит к платформе, и тут я бездумно дергаю его за пальто сзади – он едва не роняет свой телефон, молниеносно поймав его пальцами в перчатках.

– Катастрофа предотвращена. – Калеб удивленно улыбается.

(«Он всегда настороже», – сказала Розмари.)

Больше я его не дергаю.

* * *

В преддверии отъезда Калеба я фантазирую о прогулках по узким мощеным улочкам его родного города, о туманных скалах и зеленых полях его страны. Представляю, как мы пьем пиво в старинном уэльском пабе и носим большие свитера.

Но я не могу себе это позволить. Не за свой счет. В книжном платят двенадцать пятьдесят в час, и мне редко удается откладывать больше половины зарплаты, а скоро еще придется отдать значительную часть сбережений в качестве платы за редакторскую правку Розмари.

Звоню маме и с тоской описываю свои фантазии – огромные свитера, туманные скалы.

– Звучит очень романтично, – замечает она с ностальгической ноткой в голосе.

– Ну, он же познакомился с моей семьей, теперь моя очередь.

Слишком поздно понимаю, что ною, как капризный ребенок, и, когда мама предлагает купить мне билет на самолет, я задаюсь вопросом, чувствует ли она по телефону мою вину и облегчение.

Затем пишу Питеру письмо с просьбой предоставить мне пять дней отпуска. Затем спрашиваю Ноа, может ли он посидеть с Ромео. (Может.)

Наконец, я звоню Калебу. Уже вечер, до его отъезда осталось два дня.

– Ты можешь говорить?

– Только если быстро.

Он в офисе, заканчивает работу над моделью. Она нужна страховой компании сегодня, чтобы знать, сколько брать с людей за спасение собственной жизни. Земля нагревается, и катастрофы приходят отовсюду. Калеб – усердный работник: он почти все предвидит заранее.

– У меня для тебя сюрприз, – говорю я.

– Сюрпризы заставляют меня нервничать.

Я смеюсь:

– Мне следовало догадаться.

– Прошу, не томи.

– Я решила согласиться на твое предложение!

– Мое предложение?

Ежусь от внезапных сомнений.

– Навестить тебя в Уэльсе на Новый год. Конечно, если ты не против.

В наступившей паузе я думаю об уже купленных билетах на самолет – Калеб ведь начинает влюбляться в меня – и чувствую легкую тошноту.

– Конечно, конечно, – тараторит он: эти две с половиной секунды были самыми долгими в моей жизни. – Если ты сама хочешь, то я только за.

Мое тело обмякает от облегчения, но в глубине души мне хотелось бы, чтобы он произнес что-то еще, например: «Я буду очень рад, если ты приедешь» или «Здорово, что мы будем вместе». Я не хочу принимать это решение. Я хочу, чтобы он попросил меня принять его.

– Я правда хочу.

– Отлично. Завтра по-прежнему у тебя? До отъезда?

Завтра – его последняя ночь в Штатах до начала января. Я согласно мычу, и он обещает, что мы все обсудим позже, но сейчас ему необходимо вернуться к работе. Судя по его тону, Калеб недоумевает, почему я не могла сообщить ему о поездке завтра, но терпение – не моя сильная сторона.

Единственный способ успокоить мой эмоциональный всплеск – перенести его на страницу. Устроить сцену. Почему Калеб не хочет впускать меня глубже в свою жизнь? Из-за нее, конечно же.

Терпение – не моя сильная сторона. Как и осмотрительность. Я предлагаю Калебу поужинать в итальянском ресторане в Кэрролл-Гарденс, о котором Розмари недавно восторженно отзывалась в «Твиттере». Если мы столкнемся, ему придется сделать выбор – быстрый и инстинктивный. Я хочу быть его первым инстинктом.

Я как раз заказываю бутылку красного, когда она входит в ресторан в сопровождении одной из подружек-блондинок. Меню выпадает из моих рук. «Наоми?» – спрашивает Калеб, а я беззвучно шевелю губами, будто рыба.

– Простите. – Калеб обращается к утомленному официанту. – Мы возьмем пино нуар.

Но я не ожидала, что это случится так скоро. Я была готова посетить десятки любимых мест Розмари, прежде чем мне повезет. Но вот она здесь, выглядит нехарактерно неопрятно в плохо сидящем свитере, с прыщами на лбу.

Заметив Калеба, блондинка сначала краснеет, затем бледнеет, затем снова краснеет. Она суетливо пытается усадить Розмари спиной к нам, но та смеется, отмахивается и, как сделал бы всякий на ее месте, поворачивается в поисках источника странного поведения подруги. Наши глаза встречаются, и я делаю очевидную вещь. Я улыбаюсь. Розмари смущенно улыбается в ответ, пока не замечает Калеба.

В мгновение ока она бросается к нам, в ярости повторяя: почему, как, когда, что ты натворила? Весь ресторан замер, затаив дыхание – даже официанты у бара, даже повара на кухне. Я говорю: «Прости, прости, прости, я не хотела так увлекаться, я действительно восхищаюсь тобой, все это правда, честное слово, я просто чувствовала угрозу. Разве ты не понимаешь, что на моем месте ты бы тоже чувствовала угрозу?»

– Все кончено, Розмари, – бросает Калеб. – Теперь я с Наоми. Пожалуйста, хватит устраивать сцену.

В этой версии истории Калеб извиняется за свою чокнутую