Доходило до братца, как до утки, на пятые сутки.

- А я думал, что ты уже договорилась?

- Я договорилась с Князем, а вам нужна еще и защита стаи. Валентин - вожак стаи.

Клара подскочила с места и опять низко поклонилась.

- Для меня большая честь...

- Помолчи, - оборвал ее Валентин. - Пусть Юля поговорит с братом.

Оборотниха послушно замолчала. Я продолжила.

- С меня Князь уже взял плату. Но это не богадельня. Вы будете платить сами за себя. Ты - своим статусом, Клара - пока еще не знаю, но думаю. Что даром она тут никому не нужна. Потом определитесь - что, сколько, с кого и кому следует. Валентин же все и объяснит. А пока готовься обрастать шерстью в полнолуние.

- Но зачем?

Это я могла пояснить за пару минут.

- Ты станешь гарантом безопасности для Валентина и его стаи.

- Я!?

- Ты, - припечатала я. - Посиди, подумай, поищи аргументы 'за' и 'против', а потом постарайся связно высказать их нам с Валентином. Пятнадцати минут хватит?

Я была уверена, что братец очнется гораздо раньше. Но мне это было уже неважно. Во-круг меня сомкнулась привычная стена, отделив весь остальной мир. Карандаш мягко скользнул по бумаге, оставляя серовато - черный след. Каждый раз, наблюдая за тем, как из гладкости белой бумаги возникает чье-то лицо - и обретает плоть и выражение, я ис-пытывала почти экстатическое наслаждение. Валентин внимательно наблюдал за мной, не двигаясь и не говоря ни слова. Клара, конечно, гримасничала и вообще не сидела смирно, но мне и не нужно было просить ее позировать. Плох тот художник, который по-сле одного взгляда на человека не сможет нарисовать его во всех подробностях. А может, и не слишком плох. Не знаю. Но для себя я установила именно такой стандарт - и не-укоснительно собиралась ему следовать.

Управилась с рисунком я меньше чем за пятнадцать минут. За тринадцать минут и сорок семь секунд. И, даже не посмотрев, что получилось, сунула блокнот в сумку. Потом. В машине посмотрю, вместе с Валентином. Славка сидел и смотрел на меня. Готов выска-заться? Отлично! И я кивнула головой, разрешая говорить.

- Все обдумал?

- Да. Юля, я не могу!

А я-то надеялась, что братец в меня пошел... Но не судьба. Помнится, я в такой же си-туации долго не колебалась. Может, потому и вляпалась с этими печатями по самое глубже некуда? Ладно, об этом я подумаю завтра!

- И почему ты не можешь?

Брат оказался в затруднительном положении. Сказать, что он не любит оборотней? Это когда рядом его женщина - оборотень и прима-вольп, вожак клана, которого брат просил о помощи и чьим гостеприимством в данный момент пользуется? Это почти самоубийст-во. Мне даже стало интересно. Но Славка вывернулся.

- Я пока еще не готов.

- Ничего, моя подруга, Надежда, ты с ней уже знаком?

- Это такая, стервозная и ушастая?

Я даже слегка обиделась. И ничего Надя не ушастая. Просто слегка лопоухая. Совсем чуть-чуть.

- Я рада, что вы друг другу понравились. Описание очень точное. Так вот, ее вообще случайно инициировали. В бою. И ничего! Жива - здорова, прекрасно освоилась в мехо-вой шкурке. Даже примой стала.

- И очень неплохой, - подтвердил Валентин.

- Ну вот. И тебе еще один плюс. Если ты станешь примой, Валь, у него есть на это шан-сы?

- Небольшие, но есть. Пади он, во всяком случае, точно не будет.

- Ну вот, ты сможешь предъявить свои права на Клару. Ваш союз будет гармоничным и долгим. И никто у тебя ее не отнимет, разве что вместе с жизнью.

- Это, конечно, аргумент, - протянул братец.

Я продолжила его дожимать.

- И это еще далеко не все! Оборотни живут примерно в два раза дольше среднестатисти-ческого человека, они практически не болеют, их тяжело убить, они представляют собой достаточно сплоченное сообщество, в котором умный и сильный вольп всегда найдет се-бе место.

- Очень мило, - протянул братец. - А минусы?

- А где без них? - пожала я плечами. - Но... они не так уж и велики. Да, тебе придется подчиняться вампирам. Но в стае Валентина есть определенные тонкости. Его оборотни скорее друзья, чем слуги. И если ты не захочешь иметь никаких дел с вампирами, как не захотели очень многие вольпы, никто не будет тебя принуждать. Это будет твой осознан-ный выбор.

- А если с твоим вампиром или с Валентином что-нибудь случится?

- А если ты попадешь под трамвай? Это тоже возможно. Но я для того и нахожусь с ни-ми рядом, чтобы исключить подобные случайности.

Валентин смерил меня такой ехидной улыбкой, что я поняла - перегнула. И поспешила исправиться.

- Ну да, бывает и хуже, но реже. Я не отрицаю, в происходящем с тобой сейчас есть и доля моей вины. Но это та история, которую я не хотела бы вспоминать. И ты сам поста-рался по максимуму, чтобы ухудшить свое положение. Сейчас важно то, что Рамирес - эмиссар совета, который прибудет сюда, хм..., негативно относится к Мечиславу. А что-бы защитить Мечислава я пойду на многое.

- Почему?

Я пожала плечами. Что я могла ответить брату? Правду? Для этого я ему слишком мало доверяла. Соврать? Противно. Оставалось только сказать полуправду.

- Мои отношения с Мечиславом тебя не касаются. Но я все-таки поясню тебе кое-что. Человек, которого я люблю больше жизни, предпочел бы для меня именно этого вампира. А в таких вопросах я безоговорочно прислушиваюсь к его мнению.

Валентин положил мне руку на плечо. Он уже знал, каким будет следующий вопрос моего брата.

- Ты нас познакомишь с этим героем-любовником? Хочется знать, кого ты предпочла Князю Города. Тем более - ТАКОМУ Князю.

Я покачала головой. Душу рвануло привычными, но от этого не менее острыми когтями боли. На память пришли старые стихи.

Мой возлюбленный умер.

Лейтесь, слезы, лейтесь!

Повелитель души и сердца умер.

Лейтесь, слезы, лейтесь!

Я и сама не понимала, что прошептала это вслух. Поняла только тогда, когда Славка внезапно оказался на коленях возле моего кресла.

- Юленька, прости меня! Я не хотел! Клянусь!

Я вгляделась в Славкины глаза. В них отражалась малая часть того, что я чувствовала, вспоминая Даниэля. И я понимала, что эта боль превыше его сил. Он действительно понимал, что со мной происходит. Понимал, что меня вырвали из первой любви, раскромсали мне сердце на две части, закопали одну половинку, - и бросили умирать. А я старалась выжить. И иногда даже успешно притворялась живой. Но разве вы смогли бы жить с половинкой сердца? Вот и я не могла. Я давно прописала себе лекарство от этой болезни. Мне нужно было постараться - и полюбить другого человека. Но - и это было самым смешным и самым горьким - я не видела никого, кто мог бы хоть отдаленно сравниться с Даниэлем. Надя была кое - в - чем права. Даниэль действительно использовал меня, стремясь к своей свободе. Но потом он полюбил. И я видела его лю-бовь. Искреннюю, беззаветную.... Когда и жизни и души не жаль для любимого человека. Уходя, Даниэль оставил мне самое дорогое, что у него было. Свою искру божественного огня. И только я могла понять, что для него это означало. И кого я могла полюбить те-перь? Я никогда, никогда уже не соглашусь на меньшее! Да, со временем некоторые раны заживут. Кто-нибудь окажется в моей постели. Но даже сейчас я знала, что это будет са-мообманом. С тем же успехом я могу воспользоваться вибратором. Ведь постель без ду-ши, без сердца, без того, что мы делили на двоих с Даниэлем, окажется пустой и тусклой. А то и хуже. С кем бы и что бы у меня ни было, нас всегда будет трое. Я буду каждую минуту вспоминать Даниэля. Его отчаянные серые глаза, его улыбку, не самодовольную и наглую улыбку победителя, за которую обычно хочется что-нибудь оторвать у мужчи-ны, но улыбку ласковую и нежную. В те моменты, когда мы были вместе, я была для Да-ниэля богиней. И он был для меня не меньшим. Если бы Даниэль остался в живых, я ни-когда бы не посмотрела на другого. Сколько бы ни продлилось наше счастье. Что же мне делать без тебя, любимый!? Как жить с половинкой сердца?