С плеч оборотня, словно кирпич сняли. Тонну кирпичей.

- Согласна. Думаю, инициация должна произойти сегодня.

- Едем убеждать твоего брата?

- Едем. Еще до полуночи мутация должна стать необратимой.

- Это технически возможно, только если ее буду проводить я. Или кто-то еще из прима-вольпов.

- Значит, будешь. Выбора-то нет.

- Нет. Ты хочешь присутствовать?

Я не хотела.

- Я могу отказаться?

- Можешь. Но лучше бы ты не отказывалась. Ты все-таки фамилиар нашего Князя...

- Еще и ты мне об этом напоминать будешь?

- Юля, я не хочу тебя расстраивать, - голубые глаза смотрели прямо и спокойно, - но ведь это ничего не меняет? Сколько волка не ругай, а все стадо на него не спишешь... Не только Мечислав виноват в твоем состоянии...

- Вали, если ты еще хоть слово мне скажешь на эту тему, мы сильно поругаемся.

Я не шутила. У меня уже просто нервы не выдерживали. И оборотень все понял.

- Юля, давай перенесем наш разговор на другое время?

- Давай. И - я буду присутствовать на вашей церемонии, если вы уложитесь сегодня до полуночи.

- Я сильный вольп, я смогу и перекинуться и инициировать твоего братца. А почему вдруг такие ограничения по времени?

- Потому что. Едем мы наконец - или ты собрался весь день мне нервы промотать?!

- Едем. Где твои вещи?

- Сумка в раздевалке.

- Хорошо. Топай к машине, я сейчас принесу ее.

- Да я и сама могу.

- Можешь. Но не будешь. Джентльмен я или нет?

- Джентльмерин, - огрызнулась я. - Оборотень.

- Меня ужасно оскорбили! - Валентин схватился за сердце, - изображая ужасно ранен-ного. - Требую сатисфакции!

- Чего-чего!? - нахмурилась я. - За этим к Мечиславу. Он тебе подробно объяснит, чего не стоит требовать от порядочной девушки.

- От кого? А где ты таких видела?

Оборотень демонстративно осматривался по сторонам. Я чмокнула его в щеку и вскочи-ла с места. Часа через два я буду хромать, как больная черепаха. Еще бы, от таких нагру-зок и полковая лошадь захромает. Но пока спорт наполнил меня силой и энергией. А зна-чит - вперед!

* * *

В 'трех шестерках' было тихо и спокойно, как в лунную ночь в богадельне. Две мои проблемы тоже никуда не исчезли. Нас пропустили без каких-либо проблем. Мечислав, определенно, дал всем ценные указания. Ну и пусть.

Комната 'для гостей' в клубе меня откровенно бесила. И лилии воняли не по-детски. Но братик и Клара устроились вполне прилично. Пади встала при нашем появлении и скло-нилась в поклоне. Славка последовал ее примеру, но кланяться не стал. Просто чуть-чуть наклонил голову. Своего рода вариант белогвардейского поклона. Опустить подбородок - поднять подбородок. Целое искусство делать это так, чтобы у тебя не обозначились все складки на шее. Нас же со Славкой к этому приучил дед. Он так здоровался со всеми. 'Милостивым наклонением головы'. Я и сейчас при встрече изображала этот поклон. Славка же.... Вчера мне казалось, что он избавился от этой привычки. Но, когда братец нервничал, все выплывало наружу. М-да, сколько не убегай от себя, а детские привычки рано или поздно вылезут. Я вежливо наклонила голову.

- Как ваши дела?

- Прекрасно, - отозвался Славка.

Хм-м.... Я побольше ехидства вкладывала. Интересно, почему мой брат не старается выразить свое недовольство?

- У вас все есть и вы всем довольны?

- Да, - брат по-прежнему не отводил взгляда.

Я поудобнее уселась в кресло и кивнула собеседникам на диван напротив.

- Присаживайтесь. У нас сейчас будет серьезный разговор.

Брат и пади повиновались. И в глазах Клары я заметила странную искорку. Что-то вро-де... насмешки?

Посмотрим. Я призвала то, что у меня было. А было очень мало. В определенном смыс-ле, моя сила была похожа на огромный молот. Я могла бы раздавить ту же Клару, как гу-сеницу, но я не смогу проникнуть в ее разум и вытянуть нужные мне сведения. Хотя спо-соб есть. И достался он мне в наследство

именно от Даниэля.

Даниэль, любовь моя...

Даниэль всегда мог определить, как относится к нему тот или иной человек. Это было своего рода искусство, сродни рисованию. Когда Даниэль писал мой портрет, он видел меня такой, какой я могу стать. Когда он писал портрет Нади, он видел, что у нее внутри, в душе. Если я напишу портрет Клары, пусть даже карандашом, я узнаю, чего от нее ждать. Если только смогу довериться себе - и дам карандашу свободно скользить по бу-маге.

Насчет карандаша было сказано не ради красного словца. Я уже несколько месяцев но-сила в сумке большой блокнот для рисования и пачку остро заточенных карандашей. В любой момент я могла увидеть что-то интересное - и остановиться прямо посреди улицы, стараясь зарисовать увиденное. Дома лежали уже восемь таких блокнотов, а за шкафом стояли не меньше двадцати картин, сделанных по карандашным эскизам.

Я тряхнула головой и посмотрела на Валентина.

- Начнем?

Вольп пристроился на подлокотнике моего кресла.

- Предоставляю честь первого залпа тебе, солнышко!

Я подмигнула приятелю.

- Джентльмен, блин!

- Прелесть моя, для тебя любой каприз...

- Сам ты прелесть...

- А князь города знает, как вы друг к другу относитесь? - поинтересовался братик.

Я пожала плечами.

- Зная Мечислава? Уверена, что он знает даже размер твоих трусов. А уж про мою жизнь и говорить не приходится. Полный контроль, хотя и так, чтобы я не замечала. А то можно и на хамство нарваться.

- Ну-ну...

Что это значило, я так и не поняла. Но влепила брату от всей души.

- Мои отношения с вампирами пока тебя не касаются. Только с оборотнями.

- А почему? - подала голос Клара.

- Потому что вам предстоит стать парой оборотней, - пожала я плечами. Именно такой тон я и хотела выбрать с самого начала. Не уговаривать и не оправдываться. Поставить перед фактом, выслушать все аргументы 'против', и сделать так, как планировала с са-мого начала.

Доходило несколько секунд. За это время я успела вытащить из сумочки блокнот и ка-рандаши, и теперь вертела их в пальцах.

Но брат оказался далеко не жирафом.

- Ты хочешь, чтобы я стал оборотнем?

- Нет.

- ?

- Я уже давно ничего не хочу, - пояснила я. - Если только не научатся воскрешать мерт-вых. А тебе придется стать оборотнем, если хочешь получить здесь защиту и помощь.