Вообще же во второй половине ХХ века спрос на литературных негров необычайно возрос. Началась пора мемуаров, о прожитом пути захотели вспомнить многие: и чиновники высокого ранга, и пенсионеры-военачальники. Но не все из них владели даром Льва Толстого, и это не их вина. А рассказать хотелось. На «литературной обработке» этих воспоминаний и набивали себе руку советские литераторы. Было бы справедливо, конечно, если рядом с фамилией мемуариста указывалась бы и фамилия «литературного обработчика», которого по праву можно считать соавтором. И такие случаи имели место. Вот характерный пример. В редакции журнала «Новый мир» при Александре Твардовском отдел прозы возглавлял писатель Евгений Николаевич Герасимов. Коллеги по работе связывали его имя с мемуарами Сидора Ковпака – известного партизанского командира. Ходила даже такая шутка, что Ковпак, ознакомившись с рукописью своих воспоминаний, ставил резолюцию: «Четал». То есть именно через букву «е». Так утверждает в своем дневнике 31 июля 1969 года критик Владимир Яковлевич Лакшин{159}.

А вот что вспоминает Александр Гладков: «С. С. Смирнов на пленуме зачем-то рассказал, как Е. Н. Герасимов после войны объездил места, где воевал Ковпак, и по рассказам партизан написал о нем книгу. В издательстве ему предложили напечатать ее от имени Ковпака, обещав 100 процентов гонорара. Он согласился. Ковпак написал на рукописи “Четал” и поставил инициалы. Книга вышла, но Ковпак отказался делиться гонораром с Герасимовым», – из дневника от 13 апреля 1975 года. Честно говоря, у меня возникают большие сомнения, что Сидор Артемьевич отказался «делиться» – как о мудром и справедливом командире отзывались партизаны о «Деде» (его уважительное прозвище в отряде). Выдающаяся личность Ковпака стала поистине легендарной. И воспоминания его читаются с большим интересом.

Я специально пошел в библиотеку и убедился в том, что фамилия Герасимова была указана в первом издании мемуаров Ковпака «От Путивля до Карпат» как «автора литературного текста». Так что Ковпаку надо отдать должное – он благородно отказался скрывать фамилию Герасимова. Владимир Войнович был вхож в редакцию в 1960-е годы и знал Герасимова: «Из членов редколлегии самым доступным были добродушный пьяница Женя Герасимов, похожий больше на совхозного бухгалтера, чем на писателя. Вообще он был прозаиком и очеркистом, а еще «писчиком» – так называли себя люди, писавшие книги за прославленных героев войны и труда. Когда-то, еще в сталинские времена, Герасимов написал под именем партизанского генерала Ковпака широко известную книгу “От Путивля до Карпат”. Формальный автор… делил с Женей пополам получаемые от многих переизданий гонорары и кремлевский паек, а потом, будучи председателем Президиума Верховного Совета Украины, наградил его медалью “Партизан Украины”. При этом время от времени велел увеличить объем книги и показывал на пальцах желаемую толщину. Герасимов долго подчинялся, но когда Ковпак предложил ему превзойти габариты кирпича, заупрямился, и на этом его отношения с партизанским генералом прекратились. Он очень смешно обо всем этом рассказывал»{160}. Медали «Партизан Украины» не было, а вот почетный знак – был. И работал Ковпак не председателем президиума, а его заместителем (в 1947–1967 годах), что тоже очень почетно.

В литературных кругах фамилии «писчиков» были хорошо известны, некоторые только так и зарабатывали на хлеб с маслом. Это можно назвать самостоятельным жанром советской литературы. Апофеозом развития такого рода творчества стало издание трудов Леонида Ильича Брежнева. Имена сочинявших за генсека литераторов даже не скрывались в писательской среде: это были люди далеко не бесталанные (странно было бы, если к написанию мемуаров генсека подпустили бездарей!). И за свой труд они получили по заслугам – кто орден, кто должность, кто солидный гонорар. А вот что осталось в итоге?

И что творилось в душе тех писателей, сочинявших за других? Зарубки, сплошные зарубки на всю жизнь. Сценарист Анатолий Борисович Гребнев много места в своем дневнике уделил «литературному рабству». Он был не понаслышке знаком с ролью литературного негра. 8 марта 1972 года Гребнев вспомнил 1949-й, квартиру, где живет «быстро “мещанеющий”… человек, прошедший огонь и воду, ныне зарабатывающий “поездками”: Кисловодск, Сочи, Ленинград… Рижская мебель… И там же, в квартире, негр – студент Литературного института с женой и грудным ребенком…»{161}. И ведь насколько двусмысленно все выглядит. Кто-то скажет: «литературный негр», а другой возразит – да он же просто «помогал» писать, и всё.

Гребнев – один из лучших советских сценаристов, наряду, например, с Евгением Габриловичем. На его счету масса интересных работ – «Дикая собака Динго» (1962), «Июльский дождь» (1967), «Старые стены» (1974), «Дневник директора школы» (1975), «Частная жизнь» (1982), «Время желаний» (1984) и другие. А Ленинскую премию он получил в 1982 году за продукцию совсем иного рода – многосерийный художественный фильм «Карл Маркс. Молодые годы».

Глубоко познав на себе всю неоднозначность положения литературного негра, связанные с этим психологические моменты, Анатолий Борисович приводит в своей книге «Дневник последнего сценариста» и другие примеры. Был у него друг – Михаил Григорьевич Львовский, поэт, сценарист, автор стихов «На Тихорецкую состав отправится, / Вагончик тронется – перрон останется». Членом Союза писателей Львовский стал в 1959 году, а до этого писал за других – после немотивированного увольнения из радиокомитета в 1949-м. «С тех пор и до самого 1955 или 1956 года он работал негром. Написал около 400 песен за других; ему отдавали половину гонорара. За какой-то цикл песен присуждена была даже Сталинская премия – разумеется, не Мише, а мнимому автору. (“Получил ли ты эти деньги?” – “Нет. Тогда премии отдавали в ‘Фонд мира’ ”.) И вот до сих пор звучат иногда в эфире эти песни, многие из них широко известны, и никто до сих пор не знает, что настоящий автор их – М. Л., а не те, что упомянуты в качестве авторов… Имен Миша не называл. Люди эти до сих пор живы и в общем-то оказали ему тогда услугу, без них он помер бы с голоду…»{162} – так утверждает Анатолий Гребнев.

Что заставляло писать за других? Нередко тяжелая материальная ситуация. Гребнев рассказывает о своем коллеге – Вадиме Трунине, главным произведением которого стал сценарий фильма «Белорусский вокзал». Но Трунин писал еще и много чего другого: «На удивленные вопросы – как же так, почему без денег и как это он, известный драматург, автор “Белорусского вокзала”, дошел до жизни такой, – Вадим отвечал откровенным признаньем, понятным всем, кто знал его близко. Был период в жизни, когда он задолжал “Мосфильму”, оставался невыполненный договор, грозились взыскать аванс, денег не было»{163}. Вот тогда он и решился, жить-то надо…

Эта порочная система (по-другому не назовешь) своими корнями уходит в мрачные годы борьбы с «безродными космополитами». Театровед и драматург Александр Михайлович Борщаговский, оставшийся без копейки и чуть ли не на улице в