и на автобусе доеду. – Он похлопал себя по карманам. – Вот только денег у меня нет. – Он растерянно посмотрел на сыщиков.

– Поэтому и отвезут, – улыбнулся Гуров и посмотрел на Цескаридзе.

– Пойдемте, Тополев, я вас в машину посажу, – вздохнул Роман и, похлопав мужичка по плечу, пошел быстрым шагом к выходу. Тополев засеменил за ним.

Крячко, рассматривая портрет подозреваемого, спросил у Льва Ивановича:

– Не думал, что с этим портретиком можно в Коломне по парикмахерским пройтись?

– Думал. Но только что это нам даст? Подтверждение, что данный субъект подстригся перед тем, как идти убивать в Ивантеевке Круглову? Так он и не в Коломне мог подстричься, а в той же Ивантеевке. Думаю, что нам нужно все-таки для начала разобраться с номерами телефонов и через них уже выйти на подозреваемого, а потом уже сравнивать его внешность с данным портретиком. А уж если к нему еще и будет привязан нужный джип «Чероки», то тогда уж совсем будет нам с тобой счастье и удача, как говорят гадалки.

– А ты к ним что, тоже ходил? – посмеиваясь, спросил Крячко.

– Чего я у них забыл? – фыркнул Гуров. – Темный ты, Станислав, человек – фильмы не смотришь! «Лев Гурыч Синичкин», например… – Тут у Льва Ивановича зазвонил мобильный, и он, посмотрев, кто звонит, подмигнул Станиславу: – Начальство. Гуров слушает, – ответил он и долго слушал, что ему говорит Орлов, а потом, ругнувшись, ответил: – Мы сейчас не в Москве, а в Покрове. У нас тут убийство очередной ведьмы. Так что подойдем к тебе, как только разберемся со всем этим безобразием. Подозреваемый у нас уже есть. Но вот вопрос, когда мы его найдем и не успеет ли он до того времени еще кого-нибудь убить, остается открытым. Это тебе не рыбу удить. – Гуров замолчал и, выслушав пространную речь начальника, сказал: – Ладно, как только доберемся до дому, я дам о себе знать.

– Лютует? – поинтересовался Крячко, искоса глянув на помрачневшего друга.

– Да ну его, – махнул рукой Гуров. – Что ты, Петра не знаешь? Ему поворчать – хлебом не корми. Почему, говорит, не доложили? А что докладывать-то? Сами впотьмах пока что бродим.

Он не успел договорить, как телефон в его руке снова ожил.

– Ну, что там еще? – недовольно брякнул он в трубку, думая, что Орлов что-то забыл ему сказать, но, послушав, просветлел лицом. – А, Вера Игнатьевна, это вы! Здравствуйте. Какие у нас новости? – Лев Иванович внимательно слушал, что ему говорит собеседница, а потом поблагодарил ее и, попрощавшись, отсоединился. – Лимонова, подруга убитой Ромашиной из Серпухова, звонила, – пояснил он Станиславу. – Она с соседями вчера и сегодня разговаривала по поводу незнакомца примечательной внешности. Я ей вчера приметы давал, – пояснил он. – Говорит, что никто из них не видел человека, похожего на нашего верзилу.

– Может, и видели, да времени-то сколько уже прошло! Ромашину ведь в январе убили?

– В январе. Но нам с тобой теперь это не столь важно. Я имею в виду – видел ли кто-то подозреваемого возле дома Ромашиной или нет. Если все имеющиеся улики во всех шести убийствах сойдутся, а они, я думаю, сойдутся, потому что я чувствую это своим сыщицким нюхом, то, значит, этот светловолосый громила и есть тот, кто нам нужен.

Подошел Цескараидзе и сказал:

– Звонил эксперт, говорит, что в мусорном контейнере, прямо поверху мешков, лежала салфетка со следами крови. Он ее как улику упаковал, будут проверять, сравнивать. Наверняка если Асташова ему личико оцарапала, то и в доме тоже найдутся подобные следы.

Дождавшись первых результатов вскрытия и договорившись с Романом, что он вышлет им результаты всех остальных экспертиз, как только они будут готовы, Гуров и Крячко отбыли в Москву.

Глава 20

– Объявились. – Петр Николаевич Орлов бросил быстрый взгляд на оперативников и продолжал что-то писать, низко нагнувшись над бумагами.

Сыщики переглянулись и молча сели в ожидании вопросов.

– Чего молчите? Рассказывайте, – не глядя на них, проворчал Орлов. – Мне из министерства уже второй раз звонят, вопросы неудобные задают, а я и не знаю, что им отвечать. Работаем, говорю.

– Правильно говоришь – работаем, – подтвердил Гуров.

Орлов наконец оторвал взгляд от бумаг и выпрямился, оттолкнувшись от стола, встал с кресла и, устало посмотрев на друзей-подчиненных, спросил:

– Ну и много наработали?

– Так ведь только четвертый день расследуем! Что можно за четыре дня наработать? По всему Подмосковью мотаемся, – недовольный тоном Орлова, ответил Станислав. – А тут – еще одно убийство…

– Я вам помощника дал? Дал. Почему не задействуете?

– Задействуем, – возразил Гуров. – Не ворчи, Петр, он нам, можно сказать, самую ценную работу сейчас выполняет – контакты предполагаемого убийцы вычисляет. Может, что-то уже и нашел, да мы пока с ним еще не разговаривали.

– Звони Владимиру, пусть ко мне идет. – Орлов посмотрел на Крячко. – Вот пусть он нам сейчас и доложит, нашел он что-нибудь или не нашел. А пока он идет, вы мне доложите, что сами нарыли за эти четыре дня, – ехидно подчеркнул он последние слова.

Станислав вышел звонить, а Лев Иванович коротко доложил Орлову все, что им известно о человеке со шрамом. Пока он рассказывал, подошел и молодой эксперт.

– Садись, Володя, – пригласил его Орлов. – Расскажи нам, что интересного ты успел обнаружить.

– Вчера я уже докладывал Станиславу Васильевичу, что нашел несколько телефонных номеров, которые обозначены в распечатках у всех убитых женщин. Сегодня я узнал фамилии тех, на кого эти номера зарегистрированы. Сейчас работаю с сайтами и контактами в интернете…

– Ты давай мне поконкретней, – перебил его Петр Николаевич. – Что там за контакты в телефоне? Фамилии выписал?

Володя развернул листок, который держал в руках, и зачитал:

– Екатерина Ивановна Гуляева. Номер зарегистрирован в Москве. Звонила четверым из пяти убитых. Звонки зарегистрированы с августа прошлого года по июнь этого года. Соколов Дмитрий Алексеевич. Номер зарегистрирован в