Она хихикнула, и мы вернулись на кухню, закончили готовить и тихо поужинали под звездами.

* * *

На ночь мы вдвоем уютно устроились на широкой кровати, и между нами осталась еще куча места. Утром мы проснулись поздно, и я начала готовить кофе и завтрак.

Мы чередовали каши, тосты с арахисовым маслом, яичницу и смузи. Эмма, похоже, не имела определенных предпочтений, и ее было легко удивить.

Я посмотрела на часы – почти десять! – и приступила ко второй чашке кофе, когда услышала стук в дверь гаража.

– Вот суки!

Сидящая на полу Эмма резко вскинула голову, шокированная таким выражением.

– Ты сказала плохое…

– Я знаю. Знаю, солнышко. Прости. Слушай. Посиди здесь, ладно? Я мигом.

Я схватила чашку с кофе, пытаясь не расплескать его на пол, и наткнулась на Итана в коридоре, около стиральной машины.

Его лицо было угрюмым, дыхание тяжелым, а волосы в беспорядке. Выглядел он так, будто совсем не спал, что было вполне вероятно, если он ехал до Портленда и обратно без остановки.

– Я…

Он забрал у меня из рук кружку и поставил ее на стиральную машину. Схватил меня за локоть, слишком сильно, и повел в гараж. Там он ослабил хватку, уставился на мою руку, на которой уже бледнели следы его пальцев, и пробормотал извинения. Театрально вздохнув, он начал расхаживать по гаражу в своих рабочих ботинках. Я заметила, что под мышками его серая футболка промокла от пота, а когда он провел рукой по волосам, над джинсами с низкой посадкой мелькнул живот.

– Не знаю даже, что сказать и с чего начать, – произнес он так тихо, что мне пришлось наклониться к нему. – Во-первых, ты не имеешь права находиться здесь без моего ведома. Мы расстались. Это не твой дом.

– Я знаю. Прости.

– Помолчи. Ничего не говори. Ни слова, Сара, или, клянусь Богом, я не сдержусь.

Я закрыла рот и скрестила руки на груди.

– Во-вторых, если эта девочка – та, о ком я подумал, ты либо сейчас же идешь в полицию, либо это сделаю я. Ты понимаешь, что если ее здесь увидят, я окажусь в тюрьме? А тебя посадят до конца жизни? Если ты только случайно не наткнулась на нее в лесу по пути в полицию, тебе лучше объясниться. Сейчас же.

Я воздержалась от шутки по поводу того, что он даже способен разговаривать, а не просто надавать мне пощечин. Нужно рассказать ему свою историю без экивоков. И постараться, чтобы сердце не колотилось при виде Итана так же, как полгода назад.

– Давай пойдем в дом. Не хочу оставлять Эмму в одиночестве.

– Боже! Так это она?

Я развернулась и опустила гаражную дверь.

– О чем ты? Ты ведь и так уже знаешь.

Он хлопнул ладонью по столу.

– Мне не хотелось в это верить, Сара! Я надеялся… даже не знаю… На то, что ты удочерила ребенка или что-то в этом роде. Надеялся, что ты не похитила девочку, которую ищет вся страна!

– Ну, мне жаль тебя разочаровывать, но я не удочеряла ее. Просто успокойся. Все не так, как кажется. Клянусь.

Он в отчаянии всплеснул руками. Я хорошо помнила этот жест.

– Ну слава богу, значит, все не так, каким кажется. Теперь мне гораздо лучше, хотя похитительница и ее жертва по-прежнему в моем доме. Дедушка, наверное, переворачивается в гробу.

– Ох, только не приплетай сюда Билла. Я не какой-нибудь жуткий маньяк, а она не беспомощная жертва, ожидающая смерти. Я не сделаю ей ничего плохого. Я-то уж думала, что ты как никто другой это понимаешь.

– Ох, прошу те…

– И, кстати, твой дедушка прекрасно понял бы мой поступок. Если ты дашь мне две минуты на объяснения, ты их получишь.

Я захлопнула дверь, схватила свой кофе и сделала гигантский глоток, поморщившись, когда горячая жидкость обожгла горло и язык.

Эмма играла в гостиной.

– Солнышко, ты помнишь моего друга Итана? Он хочет со мной поговорить. Ты не могла бы пойти вниз и поиграть немного там?

Она собрала игрушки.

– Одна?

Она сглотнула, и в глазах отразился типичный детский страх перед подвалом.

– Или знаешь что? Мы с Итаном выйдем на воздух. – Я открыла дверь во двор и поставила кружку с кофе на складной столик на террасе. – А ты играй здесь, и если что-то понадобится, постучи в стекло, хорошо?

– Ладно.

– И поешь овсяное печенье.

Она хихикнула и снова села, с головой погрузившись в свой игровой мир. Итан встал у кострища, и на его лице отражалось… Что именно? Шок? Недоверие? Понимание? Потом он шагнул к металлическому столику и наконец сел.

Я закрыла дверь и вздохнула.

– Не могу поверить в происходящее. Рассказывай.

И я рассказала. Начала с командировки, когда я впервые увидела Эмму в аэропорту, и как она запала мне в душу, хотя я мало о ней думала до поездки по работе в Лонгвью. Рассказала о фотографиях, которые сделала Мэдисон, как я поехала туда, чтобы понять, как обстоят дела, и увидела ее на дороге, а после школы – в лесу.

Рассказала, как приняла поспешное решение, хотя на самом деле намеревалась вернуться домой, как мне пришлось разбираться с последствиями своих действий. Итан хорошо меня знал и понимал, что я редко действую спонтанно. Если я так поступила, на то были серьезные причины.

– Но почему ты не обратилась к властям? Почему не отправила ее в официальное учреждение? Почему не добилась, чтобы против родителей завели дело?

Я снова глотнула кофе, теперь уже едва теплый.

– Потому что ничего бы из этого не вышло, сам знаешь. Мне бы не поверили, а даже если поверили бы, ее забрала бы социальная служба и отправила в приемную семью, а меня стали бы спрашивать, какое я имею к этому отношение. Я не из отдела семьи и опеки, чтобы доказывать жестокое обращение с ребенком, отсутствие должной заботы и негодность родителей, но тем не менее знаю, что по закону это почти невозможно. В смысле, даже наркоманам оставляют детей, потому что это их дети. Трудно идти против биологических родителей.

Он понял, что я хочу сказать, это читалось в его глазах. Пусть он никогда не задумывался о подобном и не соглашался с моим поступком, но понимал, почему я это сделала.

Я взглянула на Эмму, по-прежнему играющую на ковре. Она отвлеклась от овсяного печенья на разговор с куклой.

– Сейчас она счастлива, Итан. Она хорошо питается. Хорошо спит. Больше никаких синяков. Она даже не хочет ехать домой. Мы говорили об этом. У нее такие родители… Я просто не могу вернуть ее, зная, какая у нее будет жизнь. Что с ней может случиться.

– Но тебе придется, Сара. Ничего не поделаешь. Ты хоть представляешь, как тебе повезло, что тебя до сих пор не схватили? Это же настоящее чудо! У тебя еще есть шанс поступить правильно.