В этот раз я хотел получить у них кое-что специфическое, для чего заполнил бланк запроса. Взяв его у меня, Трамбулл отправился к стеллажам и через полминуты вернулся с видом человека, который несет комплект «дворников» для ветрового стекла. Только это были не «дворники».

На первый взгляд он выглядел даже более невинно, чем «дворники»: тонкий предмет, который можно было принять за стандартный карманный калькулятор с будильником. Сунув его в карман пиджака, я оставил Траута и Трамбулла заниматься своими штучками, а сам на лифте поднялся на два этажа выше, во владения Вотана.

Переступив порог, я увидел Артура – бледного и трясущегося как осиновый лист. Было видно, что он чем-то взволнован.

– Ты влип по-крупному! – сказал он. – Тебя требуют наверх.

– Знаю. Кто требует?

– Твой босс, Скэтлифф.

– Мой босс – Файфшир.

– Я это знаю, и ты это знаешь. – Он тепло улыбнулся мне, потом пожал плечами. – А вот Скэтлифф, похоже, даже не догадывается. Собственно говоря, меня это не касается. Можешь не сомневаться, я ему ничего не сказал. Но он жаждет твоей крови.

Я не стал говорить, что и сам ожидал чего-то подобного.

– Что ты имеешь в виду?

– Он оставил послание, в котором открытым текстом сказано, что, как только ты появишься здесь, я должен передать, чтобы ты сразу летел в Уайтхолл. Так что давай, дуй прямиком туда. Его просто колотило от злости.

– Что еще сказал?

– Вообще-то ничего конкретного. Только орал на меня по телефону. Трижды повторил одно и то же, затем бросил трубку. Я сам едва не сорвался. Ты что, имел неосторожность погладить его против шерсти? – Артур кисло улыбнулся.

– Ну, с ним и стараться особенно не надо.

– Мой тебе совет… Нет, конечно, я понимаю, что это не моего ума дела, но, думаю, есть смысл прислушаться к тому, что я тебе скажу. До меня много чего доходит, хотя и не все. Но то, что в нашем ведомстве происходит, рано или поздно приплывает сюда. Я под дверьми не стою, но работа такая, что ко мне стекаются всякие слухи. Так вот, Скэтлифф идет на повышение.

И что бы ты о нем ни думал, полагаю, в долгосрочной перспективе для тебя было бы лучше не портить с ним отношения. Скэтлифф и сам большой мастер гладить людей против шерсти, но он идет вверх. А поскольку относительно молод, то, добравшись до самого верха, наверняка задержится надолго. Если ты намерен остаться в игре и сделать карьеру, твои шансы на повышение и непыльную работенку будут гораздо выше, если тебе хватит ума не настраивать его против себя.

Я кивнул:

– Спасибо за совет. Только это нелегко.

– Понимаю.

– А Файфширу взять вожжи уже не светит?

– До вчерашнего звонка я было уже списал старика со счетов. Как и все остальные. Теперь я в этом не так уверен. – Артур пожал плечами. – Скэтлифф сидит крепко и сумел многое взять под свой контроль. Если же Файфшир вернется, – а я молю Бога, чтобы так и случилось, – ему будет нелегко снова взять все под свой контроль. Этот сукин сын – прошу прощения за грубость – сделает все, чтобы ничего такого не допустить.

Я еще ни разу не слышал, чтобы Артур выражал свое личное мнение. Значит, тема для него и впрямь больная.

– Скэтлифф в курсе, что Файфшир возвращается?

– Если и в курсе, то не показывает виду. Лично я склонен думать, что нет. Скорее всего, он его тоже списал. Ох, не стоило бы мне все это тебе говорить.

– Тогда почему говоришь?

Мне хотелось выжать из него как можно больше, тем более что, похоже, он и сам был не прочь выговориться.

Вытащив пакетик с рахат-лукумом, Артур предложил угоститься.

– Без таких, как ты, Вотан, все эти лязгающие железки, я и остальные – ничто. От нас нет никакой пользы. В мозгах Вотана нет ничего, что не было бы вложено в них кровью и потом таких, как ты. Моя работа состоит лишь в том, чтобы распределить все это по папкам и полочкам – для удобства поиска. Я здесь давно и повидал немало ребят вроде тебя – мало кто из них доживал до пенсии. Слишком, черт возьми, мало.

Когда отправляешься на задание, обычно понятия не имеешь, какова на самом деле ситуация. В курсе только шеф, хотя часто даже он толком не знает. Лишь смутно, в общих чертах то есть, имеет ту информацию, которую скармливают оперативники, порой дезу, полученную от двойных агентов. Иногда же он вообще действует по наитию. Вы, агенты, увы, расходный материал. Да еще какой расходный. Государству дешевле подготовить агента, чем построить танк. Так что для британского правительства вы, парни, дешевый товар. Я говорю это отнюдь не затем, чтобы унизить тебя. Ты – один из лучших, кого я встречал, и я хочу, чтобы ты продолжал копать и дальше, но только с оглядкой. Потому что следующий, кто начнет копать, может оказаться могильщиком на твоем деревенском кладбище, и яма, которую он роет, предназначается тебе.

С этими словами Артур положил себе в рот очередной кусочек рахат-лукума и несколько секунд с удовольствием его жевал.

– В общем, ты понял, к чему я клоню: лучше не порти отношения с таким человеком, как Скэтлифф. Потому что в один прекрасный день – может, завтра, может, через неделю, через месяц или пять лет, но, повторяю, в один прекрасный день, и в этом нет никаких сомнений, – подвернется работенка, которая, как он знает, будет стоит жизни его агенту. И когда он начнет просматривать список тех, кому ее лучше не поручать, поверь мне, твое имя будет стоять в самом низу. Вот и все. – С этими словами Артур протянул мне пластиковый чип. – Я обкатал этого малыша, – сказал он, давая понять, что больше не намерен говорить на эту тему. И несколько раз постучал чипом о стол.

– В чем дело? – спросил я.

– Это билетный кассир с весьма странным отклонением.

И он рассказал мне то, что я знал уже и без него.

– Откуда он у тебя? Только не говори, что выпал из кузова грузовика!

– Нашел, когда копал.

Артур улыбнулся:

– Тебе не кажется, что в чипе просматривается определенная связь между неким доктором Юрием Орчневым и неким Мистером Иксом, которым вполне может быть некий Чарльз Харрисон из «Интерконтинентал пластикс» в Нью-Йорке?

Я едва не свалился со стула:

– Как ты это узнал, черт возьми?

– Старик Вотан тоже умеет неплохо копать, – улыбнулся Артур. – Еще хочешь? – спросил он, имея в виду рахат-лукум.

Некоторое время я сидел молча. Вотан – не какой-то там кудесник или чародей. Это компьютер, который умеет только собирать, раскладывать по полочкам и лишь изредка анализировать факты, которые в него загружают люди. Если Вотан раскопал, что Чарли Харрисон и есть «крот» – а я сам довольно легко это вычислил, – тогда каким образом тот, кто первоначально его завербовал, позволил ему проскользнуть незамеченным сквозь сети протоколов безопасности?