ее не беспокоил, изредка отмечалось легкое недомогание, сонливость и слабость. После новогодних праздников планировалось ультразвуковое исследование, на котором Ника должна узнать пол будущего ребенка.

Подходя к дому после работы, Марго опять столкнулась с бабой Маней.

— Целый день сегодня с улицы наблюдаю, как Ника окна моет. Негоже это, — цокая языком, говорила баба Маня. — Ой, нехорошо беременной это делать. Мало ли что, голова закружится, ведь седьмой этаж как-никак.

Марго разговор с бабой Маней разозлил. Зайдя в квартиру, она сразу налетела с обвинениями на Нику.

— Тебе заняться нечем? Окна моешь? Люди в шоке от тебя, — раздраженно говорила Марго.

— Я уже все помыла. И занавески повесила. Хотела тебя порадовать. Что я опять сделала не так? — в недоумении спросила Ника.

— Сорок дней только прошли, а ты квартиру намываешь. Что люди скажут? — возмущалась Маргарита.

— Вот именно, уже прошли. Что теперь не жить, рыдать всю жизнь в подушку. Праздник на носу, все готовятся.

— Праздник! У тебя, что совести нет? Сестру убили, а тебе хоть бы что, — в бешенстве кричала Марго, так что слюни разлетались в разные стороны.

— Я просто хотела чуть-чуть сменить обстановку, привести в порядок дом. Конечно, елку ставить не будем, останемся дома вдвоем. Думала…

— Думала она… Лучше б ты раньше думала, — глядя на живот дочери, ругалась Марго.

— Ты вообще меня любишь? Мне кажется, если бы я умерла, ты бы так по мне не убивалась, — в глазах Ники заблестели слезы.

Марго отвесила пощечину дочери со словами:

— Пошла отсюда, глаза мои тебя видеть не хотят. Ты бессердечная эгоистка. Неблагодарная скотина. Это из-за тебя Веру убили, если б она не побежала тебя искать, этого бы не случилось.

— Я эгоистка, я неблагодарная, — захлебывалась от слез Ника. — Я не чувствую себя виноватой в смерти Веры. Что произошло, то произошло, назад время не повернешь. Значит, так было суждено. — Хлопнув дверью, она ушла к себе в комнату.

Но теперь, когда Нику переполняли слезы, а на сердце было гадко и тяжко, она не хотела более искать спасения и советов на просторах интернета. Форум-чаты перестали ее успокаивать, а приводили к ярости и несли обиду. Она не искала больше поддержки и снисхождения там, боясь вновь напороться на критику и непонимание. Найдя новый выход для себя из этой ситуации, Ника завела личный дневник, куда могла выплеснуть накопившуюся боль, перенести свои переживания и мысли, выговориться вдоволь. Белый лист бумаги не пугал ее, она могла писать все, что ей вздумается и за что ей не было стыдно, ведь бумага все стерпит. Так дневник стал верным и молчаливым другом, который не осудит и не расскажет ее тайн.

25. Возвращение Освободительницы

Спустя полгода.

Наступило долгожданное лето. Дни стали длиннее, а вечера долгими и теплыми. Природа просыпается после зимы: расстилается зеленым шлейфом трава, в воздухе слышится аромат цветов. Из-за отсутствия у следственных органов информации по расследованию преступлений, совершенных Освободительницей, интерес к громкому делу у СМИ угас, и история стала забываться.

Утро в южном следственном комитете выдалось шумное. На работу из свадебного путешествия вернулся капитан Колесников, он провел отпуск с молодой супругой в Испании на белоснежно-песчаном побережье лазурного моря. Находясь в центре внимания, окруженный коллегами, он выслушивал поздравления с женитьбой и радостно делился с ними впечатлениями и положительными эмоциями от проведенного медового отпуска.

— Добро пожаловать в клуб женатиков, — хлопая по плечу, сказал один из сотрудников отдела.

Один майор Мухин оставался верен своему амплуа и отвешивал неуместные шуточки. Безобидные на первый взгляд высказывания из его уст превращались в оскорбительные, благодаря тому тону и выражению лица, в котором он их произносил.

— Только глупцы женятся в мае. Всю жизнь маяться будешь, — сказал Александр Мухин.

— Мы с супругой не суеверные, — ответил Денис.

— Что-то ты плохо загорел. Молодая жена не выпускала тебя из номера, пока ты достойно не выполнишь супружеский долг? — с издевкой произнес Александр.

— Я всегда плохо загорал, — спокойно ответил капитан Колесников, не обращая внимания на саркастические нотки в голосе майора Мухина.

— Денис, свадьба была отменная. Мы весело погуляли на ней, — сказала Светлана Осипова.

— Может, скоро повторим? — ухмыляясь, проговорил Мухин.

— Уж, надеюсь, нет. Один раз и навсегда.

— Не зарекайся, — сказал Мухин, разливаясь в хохоте. — Ты плохо знаешь женщин. В первый год супружеской жизни все нормально, они милые и красивые, а потом они превращаются в жабоподобных стерв.

Он кривлялся перед Денисом, изображая земноводное, выпучив глаза, широко растянув рот и высовывая туда-сюда язык. Гримасничанье майора не было оценено присутствующими по достоинству. Поведение Александра больше раздражало, чем вызывало смех.

— Саш, конечно, тебе виднее, по количеству заключенных браков ты лидируешь. Но будь деликатнее со своими умопомрачительными изречениями. А то такими темпами мы будем праздновать, скорее всего, твой третий развод, — не удержавшись, сказал майор Медведев, осадив Мухина.

— Денис, сегодня вечером лига чемпионов. Роналду играет. Может, завалимся в футбар после работы? — предложил один из сотрудников.

— Напарника не отдам, — произнес Максим. — У нас дела поважнее футбола будут.

— Какие? — удивился Денис, у которого глаза уже заблестели от предвкушения просмотра матча.

— Освободительница вернулась.

— Опа! Вот это новость.

— Мы не стали тебя дергать из отпуска.

— Что я пропустил?

— Самую блевотную часть работы — осмотр места преступления и вскрытие тела, — продолжал язвить Мухин.

Колесников закатил глаза и вздохнул. Он понимал, что Мухин, принижая других, акцентируя внимание на их недостатках, таким образом утверждается в себе. Однако брошенная майором реплика не прошла мимо ушей. Слова зацепили Дениса, пройдясь по больному и слабому месту. Годы службы так и не выработали привычку сдерживать рвотные позывы при виде крови.

— Так, настраиваемся на рабочий лад, — поспешил вмешаться Медведев, догадываясь, что напарник уже на взводе. — Здесь слишком шумно. Пошли ко мне.

Следователи отправились за Медведевым и прошли в его кабинет. Дождавшись, пока все усядутся, налив коллегам по чашке кофе, Максим достал толстую папку документов и передал Колесникову. Пока тот рассматривал фотографии с места последнего происшествия, Максим начал говорить:

— Два дня назад в своей квартире была убита Ирина Павлова, сорока двух лет. Женщина была юристом, работала в небольшой частной фирме. Достаточно известный и почитаемый специалист в своем кругу. Смерть наступила вследствие пересечения сонной артерии. Язык отсечен скальпелем и найден в мусорном ведре вместе с отрубленными кистями. По заключению нашего судмедэксперта доктора Геворкяна, расчленение конечностей проведено тем же орудием убийства, как в случае с убитой в парке, — мини-топором.

— Но в этот раз убийца не торопилась и орудовала как опытный мясник. Одним