— Что вы, мистер Эдуард! Я поднимусь с петухами и явлюсь в контору мистера Сильвестра к самому открытию дверей.

— Превосходно!

— А вдруг они набрали уже полный комплект и не нуждаются в людях?

— Вряд ли. Я думаю, ты будешь для них первой ласточкой. Дай нам знать о твоих успехах. Должно быть, «Паладин» простоит в Сан-Франциско еще не меньше недели. Но не исключена возможность, что он снимется с якоря внезапно. Тогда мы больше не увидимся. Не забудь нашей просьбы. Береги сеньорит. Мы оба всецело полагаемся на тебя.

— Будьте спокойны, мистер Эдуард. Можете доверить Гарри Блю и вашу собственную жизнь, и жизнь ваших близких.

— Спасибо, старый товарищ, — взволнованно сказал лейтенант. — Грустно мне расставаться с тобою. Но я уверен, что мы видимся не в последний раз. Когда ты вернешься в Англию, непременно разыщи меня. Я всегда буду рад тебе. А пока пожмем друг другу на прощание руки.

Эдуард Кроуджер и Гарри Блю обменялись крепким рукопожатием. Истинная дружба связывала этих двух людей. Лейтенант спас матроса от смерти. Матрос взялся оберегать девушку, которая была лейтенанту дороже жизни. Немудрено, что оба они вложили в свое безмолвное рукопожатие множество разнообразных чувств.

Обернувшись на пороге и еще раз посмотрев на Гарри Блю, Кроуджер и Кедуолладер пошли «изучать быт» Сан-Франциско.

Глава XVIII

НЕГОСТЕПРИИМНЫЙ «ПРИЮТ»

Стоя в дверях «Приюта моряка», Гарри Блю долго смотрел вслед своим уходящим друзьям. Глаза его сверкали радостью. Он был глубоко благодарен Кроуджеру. Да, предчувствие не обмануло его. В нужную минуту лейтенант вторично пришел ему на помощь.

За каких-нибудь полчаса положение бывшего матроса резко изменилось. До прихода нежданных гостей он был мрачнее тучи. Разговор с ними привел в наилучшее расположение духа. Будущее рисовалось ему в самых радужных красках. При мысли о плавании на хорошем корабле (правда, не военном, а коммерческом), о двойном или даже тройном жалованье, о возможности стать помощником капитана он чувствовал легкое головокружение. Единственным пятном на безоблачном небе Гарри была разлука с человеком, который так много сделал для него. Но он уже пережил эту разлуку, уходя с «Паладина». Горечь ее несколько умерялась сознанием, что ему представляется случай доказать свою благодарность на деле. Он отлично знал, как заинтересован Эдуард Кроуджер в благополучии Кармен Монтихо (имена обеих молодых девушек не были для него тайной), и бесконечно радовался тому, что молодой лейтенант решил доверить ему свое сокровище.

Тронутый этим доверием, бывший матрос мысленно клялся во что бы то ни стало оправдать его. За последние полчаса он словно переродился. Смертельная опасность не испугала бы его. Он принял героическое решение не пьянствовать больше никогда в жизни или, по меньшей мере, до тех пор, пока ему не удастся выполнить взятое на себя обязательство. До Панамы, где сеньориты высадятся на берег, он ни разу не притронется к спиртным напиткам! Он воздержится от них до самого Вальпарайсо! Насчет дальнейшего Гарри чувствовал себя уже гораздо менее уверенным.

Проводив печальным вздохом завернувших за угол офицеров, он вернулся обратно в бар. О поездке на фрегат думать больше не приходилось. Он должен был переночевать в городе, чтобы встать пораньше и вовремя явиться к морскому агенту. Сообразив это, прокутившийся матрос задумчиво почесал в затылке. Вопрос о ночлеге так ведь и остался невыясненным. Блестящие перспективы на будущее нисколько не изменили настоящего. Гарри страшно досадовал на себя за то, что он не подумал об этом до ухода своих друзей. Одного их слова оказалось бы достаточно, чтобы вывести его из затруднительного положения. Разумеется, они охотно помогли бы ему. Но теперь уже было поздно. Они снялись с якоря и поплыли на всех парусах в открытое море. Куда именно они намеревались держать курс, Гарри не знал. Ему было ясно, что искать их на запутанных и людных улицах большого города совершенно бессмысленно. В то время как он тщетно старался найти какой-нибудь выход, к нему подошел владелец гостиницы. На устах этого мрачного джентльмена играла самая приветливая улыбка. Он надеялся, что дела его постояльца поправились. Недаром же так приветливо разговаривали с ним только что ушедшие офицеры! По всей вероятности, они предложили ему поступить на их судно и снабдили его деньгами.

— Очень рад за вас, голубчик, — ласково сказал хозяин. — Надеюсь, теперь, когда в карманах ваших снова появились золотые монеты, вы уплатите мне по счету.

— К сожалению, вы ошибаетесь, сэр, — вежливо ответил Гари, заметно приуныв. — У меня по-прежнему нет денег.

— О чем же в таком случае беседовали с вами эти молодые офицеры?

— О чем угодно, только не о деньгах. Эти молодые офицеры — мои бывшие сослуживцы. Мы проплавали вместе на «Паладине» целых пять лет. Если бы вы знали, какие они славные!

— Я знаю, что они не сочли нужным помочь вам. Неужели вы действительно не получили от них ничего, кроме теплых слов? — Ничего, — ответил Гарри, стараясь сохранить спокойствие. Грубый допрос хозяина гостиницы начал действовать ему на нервы.

— Теплые слова стоят дешево. Ими вам не удастся покрыть ваш счет.

— Я это знаю, — сказал бывший матрос, решив ни в коем случае не поднимать скандала. — Мне очень жаль. Я надеюсь скоро получить деньги.

— Вы надеетесь на это уже двое суток. Впрочем, мне на ваши надежды наплевать. Кредит для вас закрыт.

— Я бы хотел еще раз поужинать и переночевать здесь.

— Ваше желание неосуществимо.

— Я расплачусь с вами завтра утром.

— Если бы вы были сколько-нибудь добросовестны, вы расплатились бы со мною сегодня. О чем тут толковать? Неужели вы воображаете, что я держу гостиницу из благотворительных целей? Для постояльцев вашего сорта у меня нет ни кроватей, ни еды, ни виски. Чем скорее вы уберетесь отсюда, тем это будет лучше.

— Уж слишком вы строги, сэр! — со вздохом отозвался Гарри. — Мне очень хотелось бы переночевать у вас сегодня. Завтра я поступлю на хорошее место.