существенных различий. Все пять были покрыты зеленым сукном, испещренным какими-то таинственными линиями. На столе для фаро — открытыми и в два ряда — лежали все пятьдесят две карты, составляющие игру. На столах для монте все карты лежали рубашками кверху, за исключением дамы и валета.

И фаро и монте пользуются большой популярностью в Испании и испано-американских странах. Обе эти игры чрезвычайно азартны.

Посетителям «Эльдорадо» представлялась возможность проигрывать или выигрывать деньги различными способами. Дилетанты, как водится, выигрывали только в исключительных случаях. Большей частью победа оставалась за профессионалами.

Денежные убытки возмещались силой и разнообразием ощущений. В одном из углов зала находилась рулетка, в другом — триктрак. При желании в обоих этих углах ничего не стоило спустить целое состояние. За небольшими столами, расставленными вдоль стен, играли в макао, баккара и т. д. «Эльдорадо» вполне заслуживал названия пантеона азартных игр. Но гвоздями его, несомненно, были монте и фаро. Остальные игры пользовались гораздо меньшим успехом и возбуждали гораздо меньше страстей. Особенно процветало монте, удивительной простотой своей напоминающее «орла и решку» и потому доступное для самых несообразительных людей. Ставя на даму или на валета, наивнейший желторотый птенец пользовался точно такими же шансами, как и самый опытный картежник. Эта азартная игра, родиной которой является Мексика, приобрела полное право гражданства в Калифорнии и других западных штатах.

Кроме двух открытых фигур, дамы и валета, на столах для игры в монте лежали несколько только что распечатанных колод карт и множество круглых разноцветных костяшек, называемых фишками и заменяющих во время игры деньги. Главная масса этих фишек находилась обычно около банкомета, обязанность которого исполнял или сам владелец казино, или его крупье. При выходе из игры посетители обменивали фишки на золотые и серебряные монеты или кредитки. Каждый из игроков держал перед собой на краю стола приготовленные для ставок или уже выигранные деньги.

Перед посетителями «Эльдорадо» лежали доллары, дублоны, костяные фишки, самородки и мешочки с золотым песком. В половине девятнадцатого века кредиток в Сан-Франциско еще почти не было. Наряду с американскими и испанскими монетами ходило золото, в обильном количестве доставляемое с приисков. Поэтому рядом с крупье стояли небольшие весы, на которых тщательно взвешивались слитки или мешочки с песком, выдаваемые банком. Золото, поступающее в банк, крупье оценивал «на глаз» и взвешивал в виде исключительной милости.

Банкомет занимал, разумеется, центральное место. Он сидел на высоком стуле с колодой карт в руках. На нем было сосредоточено всеобщее внимание. Перетасовав карты, он открывал их одну за другой. Движения его отличались медленностью и размеренностью. Время от времени он приостанавливался и, глядя на ту или иную карту, монотонно и нараспев провозглашал выигрыш или проигрыш. Пауза длилась до тех пор, пока крупье не сводил счетов с игроками. Впрочем, это не требовало большого количества времени. Монеты, фишки и мешки с золотом с молниеносной быстротой перекладывались с места на место. Крупье не уступают в ловкости фокусникам.

Вокруг стола сидели и стояли игроки. Прежде всего невольно бросалась в глаза поразительная пестрота публики. Какое разнообразие лиц! Какое разнообразие костюмов! Вы встретили бы тут не только представителей всех существующих в мире национальностей, но и представителей всех общественных классов^ всех профессий, всех специальностей. Более разношерстного сборища нельзя себе и представить. За зеленым столом толпились джентльмены, с успехом защитившие ученую диссертацию, офицеры с золотыми погонами на плечах, моряки с кораблей, плавающих под различными флагами, местные жители, щеголяющие в роскошных национальных костюмах, доктора и адвокаты из Соединенных Штатов, выделяющиеся из общей массы благодаря своим унылым черным сюртукам, и даже судьи, пришедшие сюда прямо из зала заседаний. Компанию им составляли золотоискатели в красных фланелевых рубашках, грубых шерстяных плащах, кожаных штанах и высоких, покрытых грязью сапогах. А заметнее, шумнее, развязнее всех были матросы в форменных куртках с большими воротниками или в полосатых фуфайках.

В «Эльдорадо» господствовало полное равенство. Классовые различия стирались. Все приходили сюда с одной целью. Все одинаково жаждали разбогатеть. Блеск рассыпанного по столам золота как будто отражался в обращенных к нему лицах. Но отражался он не улыбками, не радостными взглядами, не веселым оживлением. На лицах игроков словно застыло выражение угрюмой алчности. Игроки не смеялись, не издавали восторженных восклицаний, не обменивались шутками. Можно было подумать, что их связывает обет молчания. Тишина прерывалась только отрывистыми замечаниями и монотонным голосом крупье, раздававшего и загребавшего деньги. В храме Фортуны царило молчание. Как ни разношерстна была собравшаяся публика, установленный порядок соблюдался необычайно строго. Игроки крайне редко повышали голос. Поведение их в общем не оставляло желать ничего лучшего. Если между двумя посетителями вспыхивал спор, его почти тотчас же удавалось ликвидировать. Даже кровавые столкновения проходили почти бесшумно. Гневные возгласы, угрожающее щелканье курков и выстрелы моментально замолкали. Служители поспешно выносили из зала тяжелораненых и мертвецов.

Через несколько секунд неприятный инцидент забывался. Игроки устремляли все свое внимание на зеленый стол. Банкомет снова начинал открывать карту за картой. Его певучий голос, звон монет, сухое царапанье лопатки, придвигающей к игрокам или отодвигающей от них деньги, заглушали всякое воспоминание о только что произошедшей драме. О ней не только не говорили, но даже и не думали.

Казино «Эльдорадо» принадлежало одному владельцу. Но право собственности его распространялось лишь на помещение и на ресторан. У каждого стола был свой собственный владелец и хозяин. Этот хозяин и финансировал данное «предприятие» и, как выражаются в Калифорнии, «вел» его. Большей частью он держал банк сам. Такие банкометы принадлежат обычно к числу самых высококвалифицированных специалистов по своей части, или, говоря иными словами, к числу «заслуженных» профессиональных игроков. Эти своеобразные «дельцы» вовсе не являлись чем-то специфически калифорнийским. Встречаясь на всем протяжении Соединенных Штатов, они особенно преуспевали на юге и юго-западе. Излюбленным поприщем их деятельности была великая долина реки Миссисипи. Их штаб-квартира находилась в ее главных городах — Новом Орлеане и Сан-Луи. Остальные, менее значительные города, как Мемфис, Виксбург, Луисвилл и Цинциннати, они удостаивали только кратковременными посещениями. Особой их благосклонностью пользовались большие шикарные пароходы. Они поразительно ловко умели заводить знакомство с богатыми пассажирами. Бедняки для них не существовали. Старенькие скромные пароходы они великодушно предоставляли неопытным новичкам.

Американские профессиональные игроки середины девятнадцатого века представляли собою особый тип людей. Их можно было узнать с первого взгляда. Прежде всего они обращали на