Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юрген… Юрген сильно сдал, если можно так сказать. Кесси заметила это еще до того, как Розенкрейцер оказался под присмотром врачей.
Он похудел, будто бы осунулся, глаза его запали, а шрам стал резче. Впрочем, и теперь он оставался таким же красавцем, как и год назад.
Кесси поджала губы, чтобы скрыть подступивший к горлу вздох. Гратин не понимал. Наверное, "друг" в самом деле не мог этого понять. А может, дело было не в мужьях и не в друзьях, а в одинокой девочке, всю жизнь проведшей под замком. Тайно под подушкой листавшей журналы с фотографиями Юргена Розенкрейцера.
Юрген открыл глаза. Черные, как ночь.
Секунду смотрел на Кесси, видимо, пытаясь осознать, кто перед ним, а потом произнес:
— Привет, — и попытался сглотнуть.
— Привет, — подтвердила Кассандра и подошла ближе к нему. Хотела опуститься на край кровати, но передумала.
— Что произошло?
— В тебя… стреляли.
— Полиция в курсе? Кто?
Кассандра облизнула губы, подбирая слова.
— Ты пытался вломиться в мою квартиру, — сообщила она.
— Нет! Я не…
— Да. И в тебя стрелял мой друг.
Наступила тишина. Оба напряженно смотрели друг на друга. Потом Юрген протянул:
— Вот оно что…
— Да. И если ты не хочешь, чтобы я сама заявила в полицию…
— Стоп-стоп-стоп! — глаза Юргена блеснули, и на губах заиграла улыбка. — Если ты, — он сделал ударение на слове «ты», — не хочешь, чтобы я заявил, ты будешь делать так, как я скажу.
Кесси сжала зубы и с шумом выпустила воздух сквозь них. Юрген, казавшийся таким идеальным во сне, с первой же секунды бодрствования начинал ее бесить. Так, как не бесил ни один мужчина в ее окружении.
— Ты ничего не получишь от меня! — процедила Кинстон. — Я знаю, зачем ты приехал. Но заводы тебе не отдам.
— Знаешь! — Юрген откинулся на подушки и насмешливо приподнял бровь. — Вот как! Нихрена ты не знаешь, дражайшая супруга!
Кесси скрипнула зубами.
— Не смей называть меня так!
— Но это так! — Юрген торжествующе улыбнулся.
— Хочешь, чтобы я подала на развод?
— Я никогда тебе его не дам.
Кесси снова сжала зубы и упрямо уставилась на него.
— Ты самый невыносимый мужчина, — выдала она наконец, — которого я когда-либо знала.
Улыбка Юргена стала самодовольной.
— Посмотрим, в самом ли деле это так.
Он расслабился, будто сытый кот, наблюдая за Кесси, даже чуть прикрыл глаза.
— Чего тебе надо от меня? — спросила Кесси наконец.
Юрген осторожно приоткрыл один глаз. Потом облокотился о матрас и попытался сесть, но тут же скривился от боли.
Кесси вздохнула и, придвинувшись ближе, приобняла его за пояс и усадила ровно. Помогая ей, Юрген тоже опустил ладонь Кесси на поясницу, но когда оказался в вертикальном положении, руки так и не убрал, только осторожно пошевелил пальцами, будто поглаживая тонкую спину.
— Не делай так, — тихо попросила Кесси, но отодвигаться не стала.
— Хорошо, — согласился Юрген, но так и не шевельнулся.
Наступила тишина. Оба угрюмо рассматривали друг друга, и каждый думал о своем, и в то же время оба думали об одном и том же.
Юрген думал о том, почему он раньше не видел этих огромных черных глаз, в которых так легко утонуть.
Кесси думала о том, почему она не родилась такой же, как все женщины, почему не смогла разобраться в себе раньше и почему теперь любой мужчина, которого она могла бы пожелать, легко согласился бы принадлежать ей, но того единственного, которого она в самом деле хотела получить, она уже потеряла.
— Чего ты хочешь? — спросила Кесси, едва расслышав собственный голос сквозь шум крови в ушах. Затем повторила уже громче: — Чего ты хочешь от меня?
Юрген моргнул. Чуть отодвинулся, обнаружив вдруг, что находится к Кесси так близко, что чувствует ее дыхание на своей щеке, и произнес:
— Я хочу, чтобы ты дала мне шанс.
Кесси какое-то время молчала, и Юрген продолжил:
— Я многое сделал не так. Но я хочу попробовать еще раз.
Кесси зажмурилась, чтобы случайно не поймать его взгляд. Как бы ни хотелось поверить в слова Юргена, она отлично чувствовала фальшь. Юрген что-то хотел от нее. Как тогда, в ночь посвящения, и потом, в день свадьбы. И стоило Юргену это получить, как он снова стал бы самим собой.
— Один вечер, — произнес Юрген тем временем. — Одно свидание, Кассандра.
— Одно свидание — и что?
— Ты проведешь его со мной. И если потом ты захочешь уйти, я больше не буду удерживать тебя.
Кассандра отрицательно помахала пальцем. Юрген ждал.
— Нет, — не согласилась она. — Не так. Один вечер. И если я не захочу остаться с тобой, ты не просто не станешь писать заявление, ты еще и дашь мне развод.
Юрген замолк на секунду, а потом сказал:
— Хорошо.
— Хорошо? — Кесси открыла глаза и немного обиженно посмотрела на него.
— Да, хорошо. Лучше так, чем никак.
Кассандра горько усмехнулась и встала. Несмотря на то, что ее потери по итогам торгов были невелики, она почему-то чувствовала себя обманутой.
На негнущихся ногах она прошла к двери и спустилась на первый этаж, а затем завернула в небольшое кафе — выпить чашку чая и привести мысли в порядок.
Едва шагнув через порог, она увидела Гратина — мрачного, как туча, в самом дальнем углу и, предупредив официанта, пошла к нему.
— Привет, — проронила Кесси, опускаясь на стул напротив.
Гратин окинул ее тяжелым взглядом, но ответа она так и не дождалась.
Все так же молча они сидели, пока официант не принес заказ. И только потом, когда на столе перед Кесси оказалась чашка чая, она сделала глоток и тихонько попросила:
— Прекрати.
Гратин поднял бровь и посмотрел на нее.
— Я не делаю ничего.
Снова наступила тишина.
— Гратин… — начала Кесси осторожно. — Мне важно, чтобы ты понял меня.
Она сделала паузу, но поскольку Гратин ничего не ответил, продолжала:
— Я всю жизнь о нем мечтала.
— Я виж…
— Подожди, — Кесси облизнула губы. — Мне было лет пять, когда я узнала, что стану его супругой. И поначалу… Я не была рада. Но человек привыкает ко всему. И я стала думать, что, может быть, это хорошо? Я росла неказистой, никому не нужной уродиной среди десятков красивых, холеных девушек. Но у меня было то, чего не было ни у кого из них — моим женихом был Юрген Розенкрейцер, один из самых шикарных молодых людей в обозримых мирах. Можешь ли себе представить, даже Донна… Когда она узнала, она стала завидовать мне. А ведь мне не завидовал никто. Никто… Знаешь, как иногда хочется вызвать зависть хоть у кого-нибудь?..