Мне показалось, что на миг он еще крепче прижал меня к себе, а потом так же быстро отпустил, разжал руки.

- Ну-ка, дай на тебя посмотреть, - и, все еще удерживая за плечи, смотрит в глаза.

А я смотрю в его, светлые, серые. Сколько в них тепла. И я чувствую, как это тепло обволакивает меня, усыпляет бдительность и внушает странное чувство защищенности.

- Ты выглядишь взволнованно, - его взгляд скользит по моему лицу, а мне мерещится, что в эти же самые мгновения он меня гладит пальцами – по векам, по лбу, по щекам, по губам и подбородку.

- Ты выглядишь так, как будто у тебя много новостей.

Я тряхнула головой, пытаясь прогнать это сладкое наваждение, и все же сделала шаг назад, окончательно восстанавливая дистанцию.

- Новостей и в самом деле много. Но я испугалась. Думала о тебе.

Винсент, деликатно коснувшись моего локтя, подвел меня к креслу и усадил.

- Мне приятно. Я… тоже думал о тебе, Ильса. Я не мог не думать.

Переводя дыхание, я рассматривала его. Все же Винсент был красив этакой неброской и строгой красотой. Черты лица правильные. Пепельные волосы собраны в короткую косичку, лоб открыт. Единственное, что выдавало возраст – это глубокая вертикальная морщина меж темных бровей, но даже так он не выглядел старым. Такое впечатление, что он несколькими годами старше меня, не более. И руки его… такие красивые, холеные, запястья неширокие, сквозь кожу видны синие веревочки вен.

А он тем временем уселся на свое привычное место, сложил пальцы шалашиком и уставился на меня, не преставая чуть заметно улыбаться.

- Рассказывай. Мне очень хочется послушать.

И тут, вспомнив все предшествующие события, я приуныла.

У нас ведь… серьезный разговор предстоит. И - клянусь Всеми! – будет жаль, если этот серьезный разговор поломает тот узенький мостик доверия, что мы выстроили друг к другу.

Но задать вопросы все же стоило.

- Мне кто-то подбросил под кровать розу, - сказала я, не спуская глаз с Винсента.

Он лишь невозмутимо поправил белоснежную манжету.

- Что ж, наверняка это очень приятно, когда тебе подбрасывают розы. Мне никто розы не дарил.

- Это… ты сделал? – невольно хмурясь, я пыталась хоть что-то прочитать в его глазах. Но – бесполезно.

- А чего бы тебе хотелось? - прищурился Винсент.

Я сцепила руки на груди.

- Не шути! Пожалуйста, не шути. Мне не до шуток. У нас недавно убили девушку, и я боюсь… а вдруг убийца так метит следующую жертву?

Он пожал плечами.

- Нет, Ильса. Не убийца. Не надо бояться. Это моя роза.

Вместе с этими словами внутри меня как будто взметнулся горячий вихрь. Как там Альберт сказал? Он бы подарил такую розу той девушке, которая бы ему очень нравилась. Но я… но Винсент… Разве между нами что-то может быть? К тому же, он – здесь, а я – там.

- Ты покраснела, - с удовольствием произнес он, откидываясь на спинку стула.

- Но я… не понимаю. Да, не понимаю! – и, расхрабрившись, спросила в лоб, - почему тогда ты меня не разбудил? Получается, ты можешь бывать в мире живых?

- Это был не я, - он сжал губы, - прости, если бы это был я, то непременно разбудил. В ту ночь у меня были иные дела.

- А кто тогда?

И, внезапно догадавшись, я передернулась.

- Это была хорша, да? – я не отпускала его взгляд. Пусть лучше скажет все сейчас. Правду. Так будет легче и лучше для нас двоих.

- Хорша, - Винсент утвердительно кивнул, - маленькая такая, шустрая.

- О, Великие Все!

Не выдержав, я подскочила и заметалась по комнате. Замерла, глядя на совершенно невозмутимого Винсента.

- А если бы… если бы она нас съела? Если бы она убила нас, как… как Геба? Это ведь тоже твоих рук дело?

Я и сама не понимала, отчего так разволновалась, отчего в груди печет, а перед глазами все размазывается. Память хорошо хранила однажды увиденное: Геб без половины лица, а там, где она была, крошево костей и такая яркая кровь…

- Ильса…

- Ответь, пожалуйста! – взмолилась я, - ты знал, что со мной творится что-то неладное, и послал хоршу разобраться? И, значит, это ты выкинул меня вместе с наставниками, когда они бились с чудовищами Долины? Это ты был на холме? Ты и есть Князь Долины, да?

Винсент резко поднялся, упираясь ладонями в столешницу, и посмотрел на меня как-то зло. В глубине серых глаз стремительно разгорался пожар, алые отблески, какие я однажды увидела в глазах лекарши Фелиции.

- А если и так, то что? – его голос был очень тихим, - что я должен был делать? Позволить хоршам сожрать и тебя, и тех идиотов, которые считают, что могут разгуливать по Долине Сна? Или позволить тем подонкам надругаться над тобой?

- Все-таки князь. – мой шепот смешался с треском дров в камине.

Как-то вмиг я почувствовала себя совершенно обессиленной, выжатой досуха. Оперлась руками о стул. Нет, что-то такое я подозревала, но не ожидала, что правда окажется такой… горькой, удушающе-жаркой.

- Ильсара, - он стремительно выбрался из-за стола, приобнял меня за талию, - тебе нехорошо?

Так заботливо, так взволнованно заглядывая в глаза…

И я не знала, что и ответить.

Обвинить в том, что он меня обманывал? Так ведь не обманул, ни разу. Обвинить в том, что защищал – так, как счел нужным? Тоже глупо.

Мне просто нужно было посидеть спокойно и осознать… что друг, к которому я так привязалась, в самом деле оказался князем Долины Сна.

Интересно, а кто тогда та девушка с портрета? И почему он так не любит вспоминать сестру?

Винсент подвел меня к креслу, усадил, сам же остался стоять, нервно постукивая пальцами по спинке кресла.

- Почему ты молчишь? – зло и требовательно спросил, глядя куда-то в сторону, - разве то, что ты узнала, что-то меняет? Или для тебя меняет все? Ну, вот ты узнала, с кем видишься каждую ночь. И что теперь? Что, Ильса?

Я невольно поежилась. В голосе Винсента натянутой струной бился гнев. Я вздохнула. И все-таки… все-таки этот разговор ни к чему не привел. Не нужно было задавать все эти вопросы… Пусть бы по-прежнему находилась в счастливом и глупом неведении. Так легче. Корова не знает о том, что умрет под ножом мясника, и оттого совершенно счастлива.

- Я не знаю, - прошептала я, - честно, не знаю. Для меня… - и все же набралась храбрости и заглянула в собственное сердце. Ответ был там, и он был вполне очевиден. – Для меня ничего не изменилось, но… это так странно… и ты… вернее, хорша, убила Геба…

- Если бы я мог прийти туда, то я бы убил его сам. И того, второго, который успел удрать до того, как хорше отрубили голову.