Как правило, он всегда знает, где нас искать, особенно по выходным.

Я готова, и мне не страшно.

Я слишком сильно хотела увидеть его сама, чтобы бояться этой встречи.

Поворачиваю голову и смотрю в его глаза, когда возникает в дверном проеме столовой. Жесткий, целеустремленный и настоящий. Та самая смесь, которую я так в нем люблю. На нем расстегнутая куртка, футболка и джинсы. За выражением глаз прячется злость. Я знаю это состояние Руслана Чернышова. Я видела. Множество раз. Всегда эта злость была направлена на кого-то другого. На кого угодно, только не на меня. До поры до времени. Но ведь я его не боюсь. Мне всегда можно было больше, чем другим.

– Руслан! – мама успела прихватить на кухне тарелки. – Проходи, поужинай с нами! – обойдя его, она принимается суетиться.

В секунду организует место для еще одной персоны, пока Миша скачет вокруг стола, а мой отец хлопает “зятя” по плечу, предлагая раздеться.

Все это время мы просто смотрим друг на друга, по крайней мере, я смотрю на него неотрывно. Подмечая детали, которые знаю наизусть, и от которых щемит в груди.

– Па, давай поиграем в приставку… – разворотив ящик под телевизором, Миша путается в проводах джойстика.

– Оля, сходи за грибочками…

– У нас с Олей дело, – объявляет Чернышов. – Присмотрите за Мишей, – повернув голову, смотрит на моего отца.

– Дело так дело, – отец кивает.

– Ну, как же… – мать поправляет волосы. – Сначала поесть, а потом дела!

— Спасибо, в другой раз. Пошли, – кивнув мне подбородком, Руслан ждет, не двигаясь с места.

– Оля, почему не предупредила, что Руслан придет…

Мне не приходит в голову сопротивляться. В конце концов, выйти из дома было моим первым желанием с тех пор, как я вошла сюда сегодня днем.

Отложив в сторону пульт от телевизора, встаю с дивана.

Мои движения медленные, несмотря на то, что вся сонливость испарилась еще пять минут назад.

– Можно мне с вами? – хнычет Миша за моей спиной.

Проходя мимо его отца, встречаюсь с ним глазами, предлагая самому решить эту проблему.

– Я за тобой заеду попозже, поедем на хоккей, – сообщает ему Руслан.

– Ура-а-а-а!

Морщусь от этого вопля, проходя в коридор. Неторопливо обуваюсь и снимаю с вешалки куртку, чувствуя пристальный взгляд, который сверлит мой затылок.

Руслан открывает входную дверь, толкнув ее здоровой рукой и пропустив меня вперед.

Нас окружает тишина и холодный ветер, когда выходим на улицу.

Его машина припаркована прямо напротив калитки. Мы садимся в нее молча, а потом уезжаем вниз по улице.

Все здесь изменилось с тех пор, как мне было девятнадцать. Улицы поменялись, дома тоже. Как и соседи.

Проезжаем пару километров, прежде чем Руслан тормозит на выезде с перекрестка. Долго сидим в тишине, которая не кажется гнетущей. Меня гнетет другое. То, что он, кажется, такой же опустошенный, как и я.

– Расскажи про тот день, — произносит металлическим голосом.

Тот день?

– Что? – смотрю на него непонимающе.

– Опиши мне тот день.

Он смотрит вперед, положив левую ладонь на руль. Повернув голову, смотрит в глаза, а я плаваю своими по его чертам, боясь того, как сильно хочется дотронуться.

– Чего ты хочешь? Я не понимаю…

– Просто опиши мне тот день.

– Руслан…

– Оля, – требует он. — Говори.

– Я не помню. Они все были одинаковые, – отвернувшись, смотрю в окно.

– Где был я?

– Ты был… – закрыв глаза, окунаюсь в чертов мрак. – В администрации. У тебя был… тендер…

– Продолжай.

Я молчу, мне это нужно.

– Я не хочу в него возвращаться, – говорю устало. – Я не хочу возвращаться. Мы не смогли тогда… и сейчас не сможем. Я больше никогда не стану ждать тебя, как… – ищу подходящие слова, а когда нахожу, они режут мой слух. – Дрессированная собака. Не смогу и не буду.

– Я не предлагаю что-то возвращать.

– А что ты предлагаешь?! – требую с горечью. – Что?!

Повернув голову, режет по моему лицу упрямым взглядом. Так он смотрит на мир, когда что-то решил. Он всегда решает за нас обоих. Всегда. Только не в этот гребаный раз!

– Я не предлагаю ничего возвращать. Я предлагаю создать что-то новое, – чеканит.

– Что-то новое?! – бросаю запальчиво. – Например? Может, мы станем любовниками? Будем трахаться, как дети, по углам?!

– У меня уже стоит.

– А у меня нет! Мне нравится моя жизнь, и я не собираюсь опять становиться домашним животным!

– Домашним животным?! – он делает вид, будто смеется. – Ты, пиздец, себя недооцениваешь.

– Знаешь, кого мне за это благодарить?! – бросаю ему в лицо.

На его скулах пляшут желваки. Крылья носа раздуваются. Я чертова психопатка, раз мне так нравится это зрелище.

– Ты самое охуенное создание на свете, – сквозь гнев сообщает он. – Ты лучшее, что случалось со мной в жизни. Я люблю тебя и нашего сына. Пожалуйста, блять, давай попробуем еще раз.

Несмотря на грубость его тона, я не могу произнести ни слова. Злюсь, мечусь внутри себя. Сжимаю кулаки, впервые за целую кучу лет не зная, что ему сказать!

Мне не было страшно, когда он был где-то в другой галактике. А теперь страшно оттого, что у нас просто ничего не выйдет. Снова. Только на этот раз будет еще больнее, потому что это будет навсегда…

Его близость. Его глаза. Губы. Его тело рядом с моим… нет ничего проще, чем броситься в этот проклятый омут…

Отвернувшись, утыкаюсь глазами в трещину на лобовом стекле. Въедаюсь в нее взглядом, чувствуя, как меня корежит от сомнений и его запаха. Щекочущий запах пены для бритья и мужского шампуня.

– Отвези меня назад, – складываю на груди руки.

Чернышов давит на газ, совершая очень неаккуратный разворот на перекрестке. Все два километра он молчит, а когда тормозит у дверей моего дома, открываю дверь и говорю, прежде чем выйти из машины:

– Мы можем сходить куда-нибудь завтра. Если ты придумаешь, куда пристроить Мишу.

Глава 33

Наши дни

Руслан

– Я буду у них ночевать? – спрашивает Миша.

Делаю потише городские новости, чтобы лучше слышать его голос с заднего сиденья машины.

В общем и целом это был бы идеальный вариант, но я знаю, что сын не любит ночевать где-то вне дома, исключение составляет моя квартира. В этом мы непохожи.