Статья Вознесенского, естественно, имела шумный успех. Делом этим занялся Нижневолжский крайком партии. Выяснилось, что все утверждения Вознесенского ложные, что проверенные Центральным комитетом начальники политотделов в Руднянском районе работают, как полагается большевикам, что автор статьи и редакция „Колхозной правды“ на радость кулаку попросту оклеветали работников политотделов.

3 мая бюро Н.-Волжского крайкома постановило: редактора „Колхозной правды“ Скрыпника с работы снять, объявив ему строгий выговор. Автора статьи привлечь к партийной ответственности. Отметить неудовлетворительное руководство райкомом газеты.

В район выехала бригада крайкома партии во главе с секретарем крайкома тов. Кариб[263]. Как сообщает „Колхозная правда“: „10 мая бюро райкома в присутствии начальников политотделов и бригады крайкома во главе с секретарем крайкома т. Кариб обсуждало статью ‹Ошибки, которые надо исправить› и решение крайкома по этому вопросу“.

И вот тут сказались обличительные способности секретаря райкома тов. Федорова. К сожалению, его речь на заседании райкома не опубликована. Но зато он выступил в районной газете с громадной статьей по этому вопросу. И до чего бойкое перо у этого человека! Крепко досталось районной газете, ее редакции. Но крепче всего досталось, конечно, автору – Вознесенскому. О нем Федоров не может писать без чувства величайшего возмущения. Всю страстность своей натуры Федоров использует для разоблачения Вознесенского: „Автор, Вознесенский, на антипартийном, льющем воду на кулацкую мельницу языке огульно приклеивает работникам политотделов всевозможные, якобы допущенные с их стороны ‹ошибки›“. Он, Вознесенский, „взамен помощи в работе политотделов, взамен показа положительных моментов в их работе на первых же шагах и мобилизации партийной и колхозной массы вокруг политотделов как основного партийного звена на селе смазывает величайшую историческую роль политотделов“.

Вознесенский предъявил ряд обвинений начальнику политотдела тов. Шидловскому. Это безобразие! Федорову доподлинно известно, что эти обвинения – ложь, клевета, вымысел. Вознесенский обвиняет другого начальника политотдела т. Петрушина в подмене функций рика и зам. начальника политотдела т. Иванова – в дезорганизации работы колхозов. Тов. Федорову известно, что и здесь Вознесенский „явно сгущает краски“, что он „передергивает“, все это совершенно необоснованно и что, наконец, Вознесенский „скатился до антипартийных, оппортунистических рассуждений, заявляя, что спекулятивные, кулацкие, антисоветские элементы встречают сочувствие со стороны политотдела“.

Все это известно секретарю райкома тов. Федорову, обо всем этом он ярко и сильно пишет в своей статье, предлагая „извлечь все необходимые уроки“. Об одном только не пишет тов. Федоров: кто же такой Вознесенский? На какой должности работает? Давно ли состоит в партии? Что предприняли крайком и райком партии по отношению к Вознесенскому? Исключили из партии? Сняли с работы? Отдали под суд за кулацкую клевету в печати?

Мы вынуждены дополнить обличительную статью тов. Федорова.

Председатель Сталинградского горпрофсовета т. Матус в письме, адресованном Нижневолжскому крайкому, сообщает: „На бюро райкома партии совместно с бригадой крайкома партии 10 мая было установлено, что под псевдонимом Вознесенский, подписавшим статью ‹Ошибки, которые нужно устранить›, скрывался секретарь райкома ВКП(б) тов. Федоров… Это обстоятельство не является секретом в районе и вне пределов района“.

Это он, Федоров, душа лирическая и одновременно чиновная, тиснул пасквиль на политотделы в своей районной газете, скрывшись под псевдонимом Вознесенский. Недаром от этой статейки несет вонью ущемленного самолюбия чиновника, резонно опасающегося, что в свете подлинно большевистской работы политотделов МТС померкнет слава пышных речей и деклараций райкомовских, приведших Руднянский район к позорному прорыву в весеннем севе.

Понимая, что его игра проиграна, Федотов сейчас усердно исполняет роль унтер-офицерской вдовы, занявшись нещадным самосечением. Этот случай в Рудне, несомненно, превосходит силу гоголевского литературного образа. Унтер-офицерская вдова у Гоголя не появляется на сцене, она, так сказать, бестелесна, участвуя лишь как умозрительная категория, как плод испуга и отчаяния городничего. В мае 1933 г. в Руднянском районе Нижне-Волжского края акт политического сечения унтер-офицерской вдовы происходит на глазах всего района. О том, что Федоров и Вознесенский – одно лицо, знает почти весь район. Об этом не могут не знать и весь состав райкома партии, районная КК. Об не может не знать и краевой комитет партии, чья бригада присутствовала на заседании райкома 10 мая. Об этом, наконец, сообщал нам заместитель редактора краевой газеты „Поволжская правда“.

Лжеревизору Хлестакову было в высокой степени безразлично – сама себя высекла унтер-офицерская вдова или эту операцию провели городничий с его молодцами. Бригаде Нижне-Волжского крайкома не может быть безразлично, чьими руками происходит разоблачение писаний прямого агента классового врага, открыто идущего против партии, против политотделов, против укрепления колхозного строя.

Тем не менее Федоров до сего дня не только не дезавуирован, нет! Он продолжает с благословения крайкома оставаться на посту руководителя – отв. секретаря районной парторганизации, он продолжает проводить „лирические“ беседы и подписывать партийные документы именем райкома партии»[264].

8-го и 9 июня 1933 г. на имя Сталина пришло две телеграммы из крайкома партии Нижней Волги. В первой из них, от 8 июня, секретарь крайкома Птуха сообщил вождю: «В ответ на Ваш запрос о Федорове докладываю: немедленно после получения антипартийной статьи, помещенной в районной газете, с критикой отдельных ошибок политотделов, по существу направленной против политотделов, крайком 3 мая дал резкую оценку этому выпаду, снял редактора газеты с запрещением работы в газете и указал райкому на совершенно неудовлетворительное руководство газетой, не зная автора статьи, поручил райкому привлечь автора к партийкой ответственности, командировал Кариба для проведения этого решения.

После вскрытия Карибом, что автором статьи является сам секретарь райкома Федоров, крайком предрешил вопрос его снятия, а также о необходимости принять меры в отношении бюро, отложив реализацию этого решения до завершения сева в районе, что соответствовало и желанию по тем же мотивам работников политотделов. Район вчера сев закончил, сегодня вечером на бюро решается вопрос о снятии Федорова с объявлением строгого выговора с запретом на два года партийной работы, также о роспуске бюро, по существу санкционировавшего как первое выступление Федорова против политотделов, так же и его последнюю хлестаковскую статью, срочно созвать пленум райкома.

В отношении Федорова считаем возможным ограничиться указанным наказанием, учитывая его рабочее происхождение, активное участие в гражданской войне, неоднократные ранения и потерю руки, пребывание в партии с 1917 г. и честное выполнение в 1932–1933 гг. хлебозаготовок – район полностью и своевременно выполнил план без всяких скидок»[265].