Артур подходит к огромной линзе.

К нему робко приближается Селения. Ей трудно сдерживать своичувства.

Глядя на нее, Артур, чувствует, как у него мучительнощекочет в носу. Он понимает, что должен сказать что-то важное, но не находитподходящих слов.

— Нам отводится тысяча лет на поиски жениха, а я нашла еговсего за несколько часов! — сдерживая слезы, печально говорит принцесса.

— Мне надо возвращаться, моя семья умирает от беспокойства.Твои родные тоже стали бы о тебе беспокоиться.

— Разумеется, конечно, — соглашается Селения, но, судя посомнению, звучащему в ее голосе, она в этом не слишком уверена.

— А потом, десять лун — это не так уж и долго, — бодрымголосом произносит Артур.

— Десять лун — это миллионы секунд, которые я проведу безтебя, — отвечает Селения, и, не выдержав, хлюпает носом.

Глаза Артура тоже на мокром месте. Мальчик проводит рукавомпо лицу, пытаясь незаметно убрать предательские слезы, и обнимает невесту заплечи.

— Согласно традиции и протоколу, эти секунды станутпроверкой искренности нашего желания быть всегда вместе, — напоминает СеленииАртур, хотя ему самому очень хочется послать протокол ко всем чертям.

— … К черту протокол! — словно читая его мысли, восклицаетпринцесса, и не успевает мальчик опомниться, как принцесса нежно целует его.Первый поцелуй любви. Счастье Артура поистине безгранично. Но пока онсоображает, что ему теперь делать, принцесса с силой толкает его на линзу, и тас чавканьем его засасывает.

— Селения! — кричит мальчик, но вязкое вещество заглушаетего голос.

Волшебная сила швыряет Артура в разные стороны, воздушныетечения подбрасывают его и вертят, как хотят. Теперь он понимает, что чувствуютальпинисты, оказавшиеся в самом центре снежной лавины, которая тащит их засобой. Когда он читал об этом в книжках, он не мог себе этого представить.Стараясь справиться с несущим его потоком, Артур ни на минуту не прекращаетмолотить руками и ногами — подобно лягушке, упавшей в кувшин с молоком. Раньшеэта сказка была его любимой, но потом он нашел дедушкины книги, и больше всегона свете ему стали нравиться африканские приключения.

Линзы, через которые он пролетает, становятся все жестче и всеменьше. Последняя линза тверда почти как скала, и, втискиваясь в нее, Артуросновательно стукается головой.

Магическая труба вышвыривает его в большой мир. Когда еголегкие наполняются свежим чистым воздухом, ему кажется, что он превратился ввоздушный шарик и сейчас улетит. К счастью, это всего лишь его ощущения.

Артур неуверенно делает несколько шагов, падает и катится потраве, словно бревно. Наконец, остановившись, он с трудом поднимается начетвереньки и нос к носу сталкивается с Альфредом. Пес улыбается и веселовиляет хвостом.

Радуясь долгожданной встрече, Альфред бросается обниматьхозяина и на всякий случай умывает ему языком лицо. Мальчик с хохотомотбивается от бурных излияний нежности верного друга.

— Альфред, Альфред, дай мне хотя бы вздохнуть! — пытаетсяутихомирить пса Артур, хотя сам он тоже ужасно рад их встрече.

На помощь внуку приходит Арчибальд: протянув руку, онпомогает ему встать.

Первая, кого видит вскочивший на ноги Артур, — это мама,сидящая посреди рассыпанных фруктов. Ее пристальный взор устремлен нагигантского вождя и его воинов.

Артур бежит к ней, и, поскользнувшись на апельсиновойкожуре, падает рядом.

— Что с тобой, мама? — взволнованно спрашивает он,раскидывая вокруг себя яблоки.

— Она увидела нас и упала в апельсины, — объясняет вождьматассалаи. В качестве неопровержимого доказательства он держит в рукенедочищенный фрукт.

— Скорее, в яблоки, — с улыбкой возражает Арчибальд, ужаснодовольный тем, что нашелся повод подшутить над другом. Он наклоняется,поднимает яблоко и показывает его вождю. Африканец в недоумении смотрит наАрчибальда. Наверное, за время пребывания у минипутов его друг забыл часть словсобственного языка и все еще мыслит по-минипутски, думает он.

Артур ласково проводит рукой по лицу матери.

— Очнись, мама! — говорит он. — Это я, Артур!

Голос мальчика звучит так ласково и звонко, а главное,неожиданно, что мать, наконец, приходит в себя. Она моргает, трясет головой и,сбросив с себя оцепенение, с удивлением взирает на живого и здорового сына.Потом, решив, что она все еще спит, вновь закрывает глаза.

— Мама, проснись же, мама! — тормошит ее Артур.

Мать широко раскрывает глаза.

— А что, разве это не сон? — растерянно спрашивает она.

— Да нет же! Это я, Артур, твой сын! — говорит мальчик и,взяв мать за руки, поднимает ее на ноги.

Сообразив, наконец, что ребенок ее нашелся и с ним всехорошо, мать принимается рыдать.

— О, мой мальчик! Мой дорогой сынок! — причитает она и сновападает в раскатившиеся во все стороны апельсины и яблоки.

* * *

В другом конце сада разыгрывается совершенно иная драма.Ничего не подозревающая бабушка следует за Давидо. Встав на цыпочки и приложивладонь козырьком ко лбу, владелец «Корпорации Давидо» вглядывается вдаль, ищавзглядом тоненькую полоску дороги, петляющую по вершинам холмов. Затем смотритна часы, которые, словно судья на соревнованиях, держит в руке.

— Итак, ровно полдень! — гордо возвещает он бабушке исопровождающим его двум полицейским. — Ровно полдень, а на горизонте ничего! Иникого! — добавляет он, видимо, из чувства долга. А может, просто для того,чтобы лишний раз повернуть нож в ране.

Давидо изображает крайнее отчаяние, но настолько фальшиво,что ему не верят даже прибывшие с ним полицейские.

— Боюсь, даже в такое прекрасное воскресенье, в день, когдаГосподь велел всем отдыхать, чуда не случится! — лицемерно вздыхая, произноситон.

И, отвернувшись от бабушки, довольно хихикает. Из него вышелбы превосходный осмат. Бабулечка пытается скрыть свое отчаяние, полицейскиевообще ничего не понимают. Они бы с удовольствием помогли почтенной старушке,но сейчас закон на стороне Давидо, и именно он будет диктовать, что им делать.