волю; будь послушен Ея наставлениям; обращайся к Ней в скорбях своих и горестях; прибегай в искушениях, и ты обрящешь помощь; притекай к Ея молитвам в гонениях, и получишь утешение, защиту и безопасность во всех обстоятельствах жизни твоей! Будьте вы взаимно соединены святой любовию!"

Ученик во всей точности исполнил волю умирающаго Учителя и Друга…

***

Кто может измерить глубину скорби Пресвятой Богородицы, предстоящей кресту, на котором пригвождено было тело возлюбленнаго Сына Ея? Погружаясь в эту глубину скорбных чувствований, объявших чистейшую душу Богоматери на Голгофе, Святая Церковь изображает их в следующих трогательных песнях:

"Вижу Тя ныне, возлюбленное Мое Чадо и любимое, на кресте висяща: и уязвляюся горце сердцем".

"Ныне Моего чаяния, радости и веселия, Сына Моего и Господа, лишена бых: увы Мне! болезную сердцем".

"Увы Мне, Чадо! болезни избегши в рождестве Твоем, ныне болезненно терзаюся".

"О страшном Твоем рождестве и странном, Сыне Мой, паче всех матерей возвеличена бых Аз: но увы Мне! ныне Тя видящи на древе, распалаюся утробою".

"Се свет Мой сладкий, надежда и живот Мой благий, Бог Мой угасе на кресте".

"Оружие сердце Мое пройде, о Сыне, терпящи висима на древе Тя зрети".

"Едину надежду и живот, Владыко, Сыне Мой и Боже, во очию свет раба Твоя имех: ныне же лишена бых Тебе, сладкое Мое Чадо и любимое".

"Не изглаголеши ли рабе Твоей слова, Слове Божий? не ущедриши ли, Владыко, Тебе рождшую"?

"Безгрешный Сыне! како неправедно на кресте, якоже злодей, пригвожден еси"?

"Увы Мне, Сладчайший Сыне, уязвляюся душею, на кресте зрящи Тя пригвождена посреде двою злодею, судом злодейственным".

"Сладкое Мое Чадо! где Твоя зайде доброта светоносная?… Увы Мне! где доброта Твоя зайде, Сладчайший, где благолепие, где благодать сияющая образа Твоего, Сыне Мой любезнейший"?

***

Когда потаенные ученики Иисуса Христа, Иосиф Аримафейский и Никодим, желая спасти от поругания, по крайней мере, останки своего Наставника, испросили у Пилата позволения взять их: то, по снятии с креста пречистаго тела Иисусова, "приимши Его с плачем Мати неискусомужная — по словам церковных песней — положи на колену, молящи Его со слезами и облобызающи, горце же рыдающи и восклицающи":

"Болезни и скорби и воздыхания обретоша Мя, увы Мне, видящи Тя, Чадо Мое возлюбленное, нага и уединена и благоуханми помазана мертвеца".

"Мертва Тя зрю, Человеколюбче, оживавшаго мертвыя, уязвляюся люте утробою: хотела бых с Тобою умрети: не терплю бо без дыхания мертва Тя видети".

"Ныне приими Мя с Собою, Сыне Мой и Боже, да сниду, Владыко, во ад с Тобою и Аз, не остави Мене едину, уже бо жити не терплю, не видящи Тебе"…

В подобныя минуты, если бы только могли быть когда-нибудь им подобныя, кто не пожелает смерти? Господь видел это, но видел и то, что взять Ее теперь с Собою — значило бы оставить мир весь, а особенно учеников Своих, и без того теперь скорбных и несчастных, истинно сирыми.

"Дивлюся зрящи Тя, преблагий Боже и прещедрый Господи, без славы, и без дыхания, и безобразна; и плачуся держащи Тя, яко не надеяхся, увы Мне, видети Тя, Сыне Мой и Боже"!

"Помышляю, Владыко, яко ктому сладкаго Твоего не услышу гласа, ни доброты лица Твоего узрю, якоже прежде, раба Твоя: ибо зашел еси, Сыне Мой, от очию Моею"…

***

А при перенесении пречистаго тела Господа, положении Его во гроб и погребении, Святая Церковь изображает сетования Пресвятой Богородицы в следующих песнопениях:

"Увы Мне! что вижу? камо идеши ныне, Сыне Мой, а Мене едину оставляеши"?

"Срыдайте Ми и сплачитеся горце: се бо Свет Мой сладкий и Учитель ваш гробу предается".

"Страшную вижу и преславную тайну: како в худом гробе полагаешися, мертвыя повелением возставляяй во гробех"?

"Ни от гроба Твоего возстану, Чадо Мое, ни слезы точащи предстану раба Твоя: не могу бо терпети разлучения Твоего, Сыне Мой"!

"Радость Мне николиже отселе прикоснется: Свет Мой и Радость Моя во гроб зайде; но не оставлю Его единаго, зде же умру и спогребуся Ему"!

"Душевную Мою язву ныне исцели, Чадо Мое: воскресни, и утоли Мою болезнь и печаль: можеши бо, Владыко, елико хощеши, и твориши, аще и погреблся еси волею".

"Но воскресни тридневно из мертвых, Слове, якоже рекл еси, да радующися славлю Тя"!

***

Наконец гроб, вместивший в себе смертные останки Иисуса, был запечатан печатию синедриона. И Божию Матерь поят ученик во свояси. Она путешествует по стогне, в сопровождении беднаго и одинокаго рыбаря, чтобы обитать в малом, и то чужом доме, в тишине, в простоте… Здесь, в этот вечер, как естественно было Иоанну, возлежавшему в последнюю вечерю на персиях Иисуса, говорить теперь с Его Материю о последней беседе Его, которая всех глубже врезалась в его сердце! А в этой беседе часто Господь говорил "Дети, не оставлю вас сиротами; приду к вам. Еще немного — и мир уже не увидит Меня, а вы увидите Меня, ибо Я живу и вы жить будете… Я иду приготовить вам место, и когда приготовлю, приду опять и возьму вас к Себе… Да не смущается сердце ваше и да не устрашается… Вы слышали, что Я сказал вам — иду от вас и приду к вам. Если бы вы любили Меня, то возрадовались бы, что Я сказал — иду к Отцу, ибо Отец Мой более Меня. Вскоре вы не увидите Меня, и опять вскоре увидите Меня… Вы теперь имеете печаль, но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отымет у вас"… Повторяя эти утешительныя обещания Господа, Пречистая Матерь и Иоанн верили, что Господа Иисуса они опять увидят….

Христос воскресе из мертвых…

В одной из церковных песен читаем: "Белоносяй Гавриил светел предста, яко в виде молнии, Христову гробу, и камень отвали от гроба, и страх велий содержаше Твоя стражи, и внезапу пребыша вси аки мертвии". Очнувшись, они убежали в город. Близилось утро. Мироносицы уже шли ко гробу Иисуса — помазать ароматами Его тела. Замечательно, что Матерь Иисуса, без всякаго сомнения более всех исполненная любви к Нему, ни принимала участия в общем предприятии прочих жен; слагая в сердце Своем все глаголы Иисуса и о Иисусе, будучи более других внимательна к великим и чудным происшествиям Его жизни от яслей до гроба, Она, конечно, научилась более других верить Его обещаниям самым высоким и хотя не открыто пред всеми, но во глубине Своего духа исповедывала: "Не может быть, чтобы Иисус Мой