От удивления иглотыки перестали всхлипывать. Вся сотня дружно уставилась на привязанную к столу ораторшу, а я включила все те навыки дипломатии, которыми обладала. Вспомнила, как выступал на броневике незабвенный Владимир Ильич, вспомнила уроки ораторства от Болтуняго Скороговора и выдала горячую, обжигающую речь об ущемлении прав иглотыков и гнилом капиталистическом строе мага Похотуна.

Удивление, изумление, неприятие, непонимание, осмысление, угрюмость, приятие и решимость — вот какие эмоции скакали по лицам иглотыков, пока они слушали мою пламенную речь. А я торопилась — ведь маг мог вернуться в любой момент, а становиться портретом мне никак не хотелось.

После моей проникновенной речи в глазках иглотыков зажегся непримиримый огонь ненависти к молчаливому эксплуататору. Я решила ковать железо, не отходя от кассы, и тут же кинула клич:

— Мы должны все изменить! Мы не рабы! Рабы немы!

— Чего-о? — не совсем поняли иглотыки

— Рабы должны молчать, а мы молчать не будем! — тут же поправилась я. — У меня есть план по освобождению вольного племени иглотыков, но необходима ваша небольшая помощь. Вместе мы сила! Вместе мы мощь! Вместе мы… вообще вселенная!

— Да-а-а-а!!! — хором закричали мотыльки. — Мы вместе! Мы вместе!

Я была привязана к столбу, но никогда еще не ощущала себя такой свободной. Это моя первая революция, это мой первый бунтарский заход! Если бы я знала, что произойдет дальше… Но пока что я оставалась в счастливом неведении и готовила операцию по освобождению драгоценной меня из лап мерзопакостного художника.

Варианты были просчитаны, возражения отметены, и мы приготовились к приходу Похотуна. Я ощущала себя полководцем Жуковым в битве под Москвой… Ну, или девушкой, которая решилась на депиляцию воском после затяжной зимы. В общем, я была храброй, когда дверь распахнулась и в зал для жертвоприношений вошел маг.

Блондин в черном балахоне не знал о готовящейся диверсии и даже улыбался каким-то своим мыслям. В одной руке он нес флакончик с новой жидкостью, а в другой неизменный черный платок. Как раз платок-то мне был и нужен.

— Эх ты, Похотун неадекватный, зря ты флакончик принес. Ой зря. Я же тебя сейчас так поносить буду, что ты вовек нерасчихаешься, а уж как оплюю с головы до ног, то и вовсе всю оставшуюся жизнь будешь мокрым ходить! Чего ты вылупился? Или сказать чего хочешь?

— Закрой свой поганый рот, — процедил маг и поднял вверх руку с платком.

Момент истины настал, или сейчас, или никогда.

— В атаку! Вперед, мои летающие бестии! — гаркнула я. — Вали его на пол, ломай ему чувство собственного достоинства!

Обозленные на новоявленного тирана и узурпатора иглотыки тут же кинулись пищаще-мельтешащим роем на фигуру в черном. На мое счастье Похотун так и не успел махнуть платком. Мелкий «дед Мороз» принес мне кусок волшебной ткани, пока остальные иглотыки пришивали рукава мага к бокам мантии.

Да, мой план был основан на внезапности и именно внезапность принесла ему успех. Да, чужим платком воспользоваться нельзя, но… На каждое нельзя есть свое маленькое «можно». Когда я однажды вывела из себя Ежину Колючкаускас нытьем о том, зачем нам нужно шитье, если можно нанять слуг, то она нам продемонстрировала одну занятную штуку… Как известно, королей могут свергнуть, могут заключить под стражу, могут вообще заковать в колодки и поставить с голой… спиной на всеобщее обозрение. Так вот, чтобы освободить коронованного мужа у королев есть потайное заклинание, которое может выручить в трудную минуту. И заклинание это действует на любой платок, вот только не все о нем знают.

Маркиза повелела тогда ее связать и положить на пол, а возле нее оставить только чей-нибудь платок. Догадайтесь — кто пожертвовал волшебной тканью? Я? Фигушки! Первой выскочила Джулия и положила возле закутанной в кокон преподавательницей. Тогда Ежина перекатилась, коснулась кончиком ногтя платка и воскликнула…

— Либертатэм! — крикнула я точно то же самое слово, какое тогда использовала Маркиза. И также, как и она, я оказалась на свободе.

У маркизы на уроке слетели полосы ткани, а у меня разжались зажимы на руках.

— Я свободна, братья! — крикнула я в толпу иглотыков, которые жужжали над телом мага. — Наше дело правое!

Легкой птичкой страусом я полетела к выходу…

Еще три шага, и я окажусь на свободе!

А там…

А что будет «там», мне так и не удалось узнать, так как массивная дверь с грохотом захлопнулась, едва не шаркнув меня по носу. Я едва успела затормозить, хотя и вмазалась плашмя в обитую металлическими полосами деревянную загородку.

— Не все так просто, девочка моя, — проскрипел за спиной ехидный голос.

Если вы подумали, что я не попыталась выскочить наружу, а развернулась и с гордой миной на лице кинулась добивать погребенного под роем иглотыков мага, то вы ошибаетесь. Я дергала за ручку, царапала косяки и даже пару раз ударилась лбом о верхнюю металлическую полосу. Увы, дверь осталась холодна к моим поползновениям, как айсберг к объятиям «Титаника».

— Успокоилась? — снова раздался голос мага.

— Нет, мне бы еще чайку с мятой, вот тогда бы я успокоилась, — пробурчала я в ответ и только в этот момент обернулась.

То, что я увидела, не могло порадовать. Увы, запала у иглотыков хватило только на пятисекундное сдерживание мага, сейчас же они висели в воздухе, поникшие и раскаивающиеся в своем минутном помутнении рассудка.

Даже «дед Мороз» висел в воздухе, как обиженная кукла. К нему-то и повернулся маг:

— Дримтиматин, что это было?

«Дед Мороз» шмыгнул носом. Если бы у него под ногами был пол, то он бы обязательно поковырял его кончиком ботинка, а так ему пришлось просто болтать ногой в воздухе.

— Я задал вопрос, — мягко спросил маг.

— Это я их подбила на восстание, — я взяла слово вместо иглотыков. — Они ни в чем не виноваты.

Мне показалось, или мальки взглянули на меня с благодарностью? Нет, скорее всего это была игра света, так как в следующее мгновение иглотыки наперебой кинулись меня сдавать. И такая-то я плохая, и зачаровала их словами, и глаза пучила, а потом и вовсе угрожала крылышки оторвать и пешком ходить заставить.

Вот что за подлый народец? Никакой благодарности. Я нахмурилась, но моих хмурых бровей иглотыки не испугались, продолжая вкладывать меня своему создателю. Один даже поднял упавший флакончик с жидкостью и, мелко трепеща крылышками, поднес магу, пока другие отшивали рукава от мантии.

Я стояла, прислонившись спиной к деревянной поверхности и понимала, что моей попытки организовать восстание хватило только на выстрел с иллюзорной «Авроры». Маг ехидненько улыбался. Вот ни чуточки не удивлюсь, если узнаю, что он стоял под дверью и все слышал. Да-да, слушал, ржал себе в тихомолку, а потом эффектно появился, чтобы разрушить последние девичьи мечты.