Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Например? – спросила Лизавета. – Какие вещи?
– Разные. Люди в поселке стали плохо спать, им снились кошмары. Участились ссоры, драки, поножовщина. Жители убивали себя безо всяких причин. Многие словно грезили наяву: один призрака увидит, другому жуть за окном мерещится. Кто все свяжет в единую картину? Кто в современном мире поверит, что виною тому не пьянка, измена или маленькая зарплата?
С этим не поспоришь, подумалось Лизавете. Она и сама, хотя навидалась за последние дни всякого, с трудом переваривала сказанное.
– Потом в В-26 случилась трагедия: пропала девочка. Спустя некоторое время ее нашли в лесу, мертвой, со свернутой шеей. Следствие велось, но зашло в тупик. Мать повесилась, поседевший от горя отец решил, что дочь убил заместитель директора комбината, и застрелил того вместе с женой и дочкой, а после застрелился сам.
Лизавета поежилась.
– А этот заместитель вправду был виноват?
Баба Лена расправила несуществующую складку на скатерти.
– Кто ж знает. Но моя бабушка, а после еще одна женщина, я тебе позже расскажу про нее, считала, что он ни при чем. Абасами всему виной.
– Аба… кто?
– Абасами, – терпеливо повторила баба Лена. – Темнейшее создание. На вид абасами ужасен: однорукий, одноногий, одноглазый монстр. Кто умертвил ребенка, неизвестно, девочка могла заблудиться, упасть, сломать шею. Но отцу ее мысли об убийстве точно абасами внушил! Он тем и известен, что подбивает людей на страшные злодеяния. В голову сломленному бедой отцу проник, нашептал. После того случая поселок долго гудел, кто-то уехал, приговаривая, что неспокойно стало. Но жизнь вошла в привычное русло. Пока не случилась новая трагедия. Это было уже в конце восьмидесятых, когда комбинат дышал на ладан. Случившееся вбило последний гвоздь в крышку его гроба, вскоре комбинат закрылся, поселок опустел, все жители его покинули.
– А что случилось-то?
– У нас в Липнице до сих пор нет-нет да вспоминают об этом. Бойня была, двенадцать человек погибло.
– Кто их убил? Почему? Тоже из мести? Ян говорил об этом, ему на работе рассказывали, без подробностей.
– Убийца трудился на комбинате. Молчаливый, спокойный, вежливый…
– Как все маньяки!
Баба Лена чуть заметно усмехнулась.
– Не был он маньяком. Этот несчастный, как ты и твой муж, начал видеть их.
– Откуда вы узнали?
– Погоди, дойдем и до этого. Он видел тварей днем и ночью, везде и всюду, рассудок его все больше затуманивался от напряжения и страха, и однажды мужчина окончательно перестал понимать, где люди, а где, как он говорил, оборотни. Думал, что уничтожает не родных и соседей, а жутких существ, которые одолевали его. Звонил или стучал, его впускали и…
У Лизаветы не было слов. Их с Яном что же, ожидает подобная участь?!
– Теперь о том, откуда мне известна правда. Я сказала тебе, что манси ушли из этих мест, но кто-то из них оставался. В поселке В-26 жила женщина по имени Дарья. В жилах ее текла кровь манси. Но важнее всего то, что она была шаманкой. Не афишировала этого, работала медсестрой, муж ее помер, жила с сыном, снохой и внуком. Но многие знали, обращались к ней, она могла излечивать хвори, читала заговоры, собирала в лесу целебные травы, варила отвары от бесплодия и мужской слабости. Тот несчастный убийца, не помню его имени, открылся Дарье, признался, что все началось после того, как он заблудился в лесу, хотя давно жил в этих местах. Не мог найти дороги, остался переночевать на поляне, где стоят дома. Он пришел за помощью к шаманке слишком поздно: хотела она ему помочь, только не успела.
– Дарья сама вам рассказала?
– Мы с ней родственницы. Очень дальние, седьмая вода на киселе, но и во мне есть капля крови шамана-манси. Не смотри на меня так, я не шаманка, нету у меня такой силы. Но кое-что могу, на свою беду…
– Видеть этих тварей! – перебила Лизавета.
– Да. Хотя обычно, как мне объяснила Дарья, видеть обитателей Нижнего мира человек начинает, если побывал на гиблой земле, возле домов-ловушек, и его заманили внутрь.
– Как меня, – пробормотала Лизавета.
– Теперь стало хуже. Не только возле домов опасно, но и в заброшенном поселке. Тьма расползется по округе. Дарья не могла остановить этого. Я говорила уже, чтобы построить дома-ловушки и запереть проход, в древние времена понадобился не один шаман, а шестеро. Много ли могла Дарья в одиночку, не обладая всеми знаниями?
– Но все же ей удалось? Где она теперь? Может, попросить ее сделать это снова? Что нужно – провести ритуал?
Баба Лена скривилась, как от боли.
– Сколько вопросов, девочка. А ответ один: нет. Удалось ненадолго залатать прореху, которая никуда не делась. Помогло на время. И время это истекает. Если бы не Дарья, катастрофа уже разразилась бы, но она сумела приостановить ее. Ценою своей жизни. Что сделала Дарья, что был за ритуал? Знаю лишь, что шаманка ушла в лес и обратно не вернулась. Как и все жители поселка, родственники Дарьи уехали из В-26. Больше я их не видела…
Баба Лена сморгнула, потерла лоб.
– Только что припомнила. Встретила недавно в Липнице мужчину, у него тоже глаз был прикрыт, как у Дарьи. Знаешь, один глаз обычный, а над вторым веко нависает, он не может до конца открыться. У Дарьи так было с рождения… Так вот, шаманка сотворила что-то, все прекратилось. Несколько десятилетий в округе было спокойно: лес возле домов-ловушек опять стоял нехоженый, местные туда не совались (разве что к водопаду изредка шастали, но он поодаль), а приезжим неоткуда взяться в нашей глухомани. Поселок В-26 опустел, шаманские дома никто не тревожил. Был, правда, еще один случай… – Баба Лена нахмурилась. – Но он не повлиял ни на что. Тихо было до этого лета, пока глупые люди не пробудили Тьму, не придали ей сил.
Во взоре бабы Лены читалась неприязнь.
– Простите, мы не…
– Дело не только в вас. Двоих мало, чтобы наружу вырвалась сила такой мощи. Даже в тот раз, в конце восьмидесятых, твари из Нижнего мира сами не убивали людей. Нет, было еще что-то. Или кто-то.
– А может, пойти и сжечь эти дома? – неуверенно предложила Лизавета.
Баба Лена в ответ глянула так, что молодая женщина втянула голову в плечи, всерьез опасаясь
