Теперь, определив «свой угол» на новом месте жительства, Теша решил потихоньку его обустраивать. И первым делом он втащил под Мишину кровать свой кованый сундук.

* * *

Тем временем в столовой подавали суп. О том, что это именно суп, все узнали со слов вожатых, хоть жизненный опыт многих ребят утверждал, что суп обычно выглядит и пахнет несколько иначе.

– Любопытно было бы проанализировать химический состав этого… ммм… продукта, – вздыхал Арам, уныло болтая ложкой в вязкой желтоватой жижице.

– Да, – вздохнул Сёмочкин в пустую тарелку. – Это ужасно. И мало. Надеюсь, хоть второго будет побольше.

Миша и Арам посмотрели на него с уважением. Оба не отличались хорошим аппетитом, а уж доесть тарелку столовского супа представлялось им чуть ли не подвигом.

– А кто тут у нас плохо кушает? – громыхало за соседним столом. Там Клавдия Аркадьевна беспощадно кормила своих «цыпляточек» из младшего отряда. «Цыпляточки» отбивались, как могли, но в её арсенале была очень действенная угроза: к непокорным она подходила и начинала кормить с ложечки. Уже успели пострадать двое, включая Тоху.

Константин Алексеевич и Ксюша обедали за отдельным столом для вожатых. Кроме них, здесь сидели ещё несколько девушек и молодых людей.

– Вот ты, Котенька, и сам, я смотрю, плохо кушаешь, – с упреком выговаривала Клавдия Аркадьевна, решив, наконец, отдохнуть от трудов праведных и присоединиться к банкету. – Оттого и худенький такой. И детки у вас голодные сидят все. Сусенька, ну вот хоть ты бы проследила…

– Клавдия Аркадьевна, – начал Константин Алексеевич громким злым шёпотом, – «детки», я думаю, вполне поедят и без нашего участия. И даже, боюсь, без вашего. И, кроме того, я бы очень попросил вас в присутствии подопечных обращаться ко мне по имени-отчеству.

– Как скажете, Константин Лексеич, как скажете, – легко согласилась Клавдия Аркадьевна, хохотнула и протянула пухлую руку, чтобы потрепать вожатого по щеке. Тот ловко увернулся и быстро встал из-за стола, чтобы унести тарелку из-под супа.

* * *

– Она – сущий кошмар, – жаловалась немногим позже Тоха, сидя на кровати в комнате мальчиков и болтая ногами. Выглядела она при этом как-то странно растрёпанно, но Миша никак не мог понять, что не так с её внешностью. – Еле сбежала. Она там сейчас строит малышню, в какую-то дурацкую игру играть заставляет.

– Малышню? – хмыкнул Арам.

– Ты-то уж молчал бы, – тотчас обиделась Тоха. – Сам от горшка два вершка.

Дёма сразу после обеда ушёл в корпус старшего отряда – знакомиться, как он сказал. Сёмочкин копался в своём чемодане: он съел две порции второго, чем заслужил шумное одобрение Клавдии Аркадьевны, но был все ещё голоден.

– Ничего не понимаю… – начал он, но тут в комнату заглянула вожатая Ксюша:

– Мальчики? Мы сейчас пойдем знакомиться с лагерем, посмотрим главный… – Тут её взгляд упал на Тоху, и она, охнув, осеклась. Глаза вожатой всё расширялись, а Тоха выпрямилась с обычным своим независимым видом, отвернулась к окну и даже попыталась что-то насвистывать. Свистеть она, впрочем, не умела. «Всё-таки девчонка, что с неё взять», – удовлетворённо подумал Миша.

– Тоня, – с запинкой произнесла вожатая, – милая, скажи, а что с твоими волосами? Ой, ребят, я сяду, пожалуй… – Она бессильно опустилась на одну из свободных кроватей, не спуская глаз с Тохи.

– А что с ними такое? – невозмутимо переспросила Тоха.

– По-моему, их нет… – вздохнула Ксюша.

Ну конечно, девчонки всегда такие вещи первыми замечают, подумал Миша. У Тохи не было больше кос. На её голове топорщились во все стороны неровно обрезанные короткие волосы. При этом кривая чёлка доходила до бровей, а на затылке волосы местами вообще были выстрижены ёжиком.

– А по-моему, креативно, – хмыкнул Арам.

– Вот уж не поспоришь… – Вожатая разглядывала девочку, как диковинный экспонат в музее.

– Они мне никогда не нравились, – пожала плечами Тоха. – Вечно мешаются только.

– Почему же ты не попросила маму отвести тебя постричься в парикмахерскую? – спросила Ксюша, стараясь сохранять ровный тон.

– Она бы мне никогда не разрешила! У неё любимое занятие – заплетать мне косички и выбирать заколочки. «У тебя такие прекрасные волосы, девочка моя!» – Последнюю фразу она произнесла слегка картавя и повысив голос.

– Ну и что нам теперь с тобой делать?

– Ничего особенного, – Тоха посмотрела Ксюше прямо в глаза. – Можно любоваться.

– Ох, горе ты моё луковое… – вздохнула вожатая. – Ножницы-то где взяла?

– С собой привезла, – не моргнув глазом, усмехнулась Тоха. – Я ещё дома решила, что косы сразу обрежу.

– Тащи сюда свои ножницы… попробуем сделать что-нибудь пристойное… с твоей буйной головушкой. Пойду пока что, попрошу Константина Алексеевича самому экскурсию по лагерю провести.

Она вышла из палаты, всё ещё качая головой.

– И чего суетятся, – пожала плечами Тоха. – Подумаешь, волосы…

* * *

Ксюша и Тоха ушли в комнату вожатых – приводить в порядок стрижку, а все остальные отправились на экскурсию по лагерю. Правда, Мише удалось-таки на несколько минут улизнуть и пробраться в свою палату, пустую и безлюдную.

– Теша! – Он повысил голос. – Теша!

– Ну чего тебе? – Теша выбрался из-под его кровати.

– Я тебе пару булочек из столовой принёс, – Миша вынул из кармана шорт и протянул Теше свои трофеи. – Цени! Все решили, что я вроде Сёмочкина, вечно голодный, в всё ради тебя! И кстати, имей в виду: в поезде – это было свинство!

– Что – свинство? – возмутился Теша, не переставая, впрочем, торопливо жевать булку. Конечно, он прекрасно знал, о чём речь.

– Тромбоновы пирожки! И бутерброды ребят! И помидоры! И всё остальное!

– А мне что делать, – пробубнил с набитым ртом Теша, – я так не могу жить. Я в таких условиях и вымереть могу. И булочки, имей в виду, это для питания квартирного маловато…

– Эх, – вздохнул Миша. – Что с тобой делать… Ладно, что-нибудь придумаем.

* * *

…Экскурсия получилась довольно скучной. Константин Алексеевич, показывая лагерь, рассказывал что-то явно заученное наизусть. На территории лагеря, кроме большого главного корпуса, столовой и спортивной площадки, располагался с десяток таких же, как у их отряда, маленьких одноэтажных корпусов, причём некоторые из них пустовали. У одного даже оказались заколочены окна. «Это аварийный корпус, требует ремонта», – коротко пояснил вожатый. При этом одна из девочек, которая уже бывала в «Солнышке» в прошлом году, рассказывала невероятные истории о том, что в этом корпусе кто-то умер. По её рассказам выходило, что кто-то из детей, живших в корпусе, погиб там под упавшей балкой. С другой стороны, она же сама рассказывала, что балка упала после того, как корпус закрыли. «Что-то здесь не сходится», – подумал про себя Миша.