— С детства привычка, — объяснила она. — Мама строго следила за этим.

— И теперь при виде привычного, у тебя сработал намертво вбитый алгоритм? — усмехнулся сын.

У нас в доме свет в уборной не выключался вообще. Я, когда прокидывал проводку, — временную естественно, выключателя под рукой не было, поэтому соединил накоротко. Ну и вот уже лет десять так всё и остается.

— Что там с ним? Не помрёт? — кивая на дверь, закрыл я тему.

— Не должен. — явно сомневаясь, ответила жена. — У них очень быстрая регенерация, я надеюсь что через пару недель будет как новый.

— А ты уверена что когда он поправится, не причинит никому вреда? — я конечно был безмерно благодарен тваренышу, но как ни крути, а он просто зверь, и ничто звериное ему не чуждо.

— Более чем. — Аня посмотрела мне прямо в глаза. — Не могу это объяснить, но после случившегося мне кажется что я читаю его мысли, стоит задуматься о нём, и всё о чём он думает, тут же встает перед глазами.

Примерно так я предполагал, ведь она с самого начала «слышала» питомца, причем не только его, но ещё и мамашку. Так что вполне вероятно что твари вполне разумны, но по каким-то причинам враждебны к людям.

— И что ты сейчас видишь? — не удержался я от вопроса.

Покосившись на дверь ванной, Аня прикрыла глаза, и через несколько секунд ответила.

— Он спит, и ему снится сон.

— А что именно?

— Снег. Много снега. Большая белая машина. Огромные колеса. Пикап. В кузове пулемет. Он куда-то едет. Вокруг многоэтажные дома. В салоне вооруженные люди.

— И это всё ты прочитала в его сне?

— Да, эти картинки всплывают у меня в голове. Причём, почему-то, в зацикленном режиме.

— А ты можешь опознать место? Где конкретно едет этот пикап? — сопоставив произошедшее ночью, — когда не просыпаясь, Аня предсказала всё что произойдет в самом недалеком будущем, я конечно сначала не поверил, точнее даже не задумался о подобном, но после случившегося, сопоставить дважды два, смог даже мой маленький мозг.

— Слушай, я тебе не говорил, не до того было, но сегодня ночью ты рассказала что на нас нападут, почти в точности описав некоторые детали. Даже вещи начала собирать, твердила что нужно бежать.

Аня посмотрела на меня как на умалишённого, и протянув руку, потрогала мой лоб.

— Вроде температуры нет. Ты наверное головой сильно стукнулся... — сочувственно посмотрела она.

— Головой тоже, и не раз, — не стал я отказываться, тем более последствия на лице, не скроешь. — Но я тебе серьёзно говорю, когда я проснулся, ты сидела на стуле у печки. Говорила что тебе сон приснился страшный, даже рассказала его. Потом стала говорить что нужно бежать, что они уже идут, и тогда я заметил что ты спишь, и говоришь со мной во сне. Голос такой у тебя еще был, неживой какой-то... Вот.

— Ты сейчас что, серьёзно? Или всё же прикалываешься? — ещё сильнее нахмурилась жена.

— Блин, Аня, мне больше делать нечего как шутки шутить! Тем более сейчас! Я вообще часто прикалываюсь? Ты еще вещи собрала, причем явно будучи не в себе, — в самом прямом смысле.

— Вещи?

— Ну да, всякую всячину. Вспомни, в углу перед дверь прямо. Тряпки какие-то, чугунки, подушку кошкину положила, веник, ершик унитазный!..

— Ты бредишь? — пристально глядя мне в глаза, она опять потрогала мой лоб.

— Я тоже эту кучу видел мам. — поддержал меня сын. — И вроде голос твой сквозь сон слышал, ты кричала что-то.

Аня посмотрела на ребенка, потом на меня.

— Ну допустим. — медленно кивнула она. — Допустим я каким-то образом могу видеть будущее.

— Не ты. Точнее не совсем ты. Твареныш видит, а ты каким-то образом его «слышишь».

— Пусть так. — снова не стала она спорить, — Сейчас то ты чего хочешь?

— Попробуй увидеть что это за место. Может особенности какие-то, не знаю, отметины на зданиях, надписи...

Аня задумалась, но через секунду отрицательно помотала головой.

— Нет, не узнаю. Да и не могу узнать, мне даже сравнивать не с чем, — кроме этой многоэтажки я и не видела ничего!

— Ладно. Сейчас пойдем к самолёту, надо вещи перетащить, а потом ещё поговорим. Если можешь почаще настраивайся на твареныша, может ещё чего покажет.

*****

Вещей оказалось достаточно много. Кроме так и не выгруженных бочек с соляркой, в салоне кукурузника нашлось еще много чего. Мужики, готовившись к побегу, пихали всё что попадалось под руку. Кроме дежурной буржуйки — она постоянно обитала в ангаре, оттуда же они прихватили двухкиловатный генератор, пару паяльных ламп, две канистры с керосином, палатку, несколько спальников, раскладной столик с четырьмя стульчиками, и даже железнодорожный домкрат. «Пригодится» — коротко объяснил Леонид, когда я спросил для чего он нам нужен. Кроме того что-то ещё находилось в коробках и мешках, но я туда не заглядывал.

Первым «рейсом» решено было перевести детей и женщин, — салон кукурузника уже выстудило, так что особой разницы где мерзнуть, я не видел. Поэтому нагрузив всех кого можно шмотьём, и тем что полегче, мы с Андреем взяли генератор, и оставив на пацанов буржуйку, построили наш отряд в колону по двое.

Шли долго. Вроде всего двести метров, но и дети медленно двигались, и нам тяжеленный генератор не давал особенно разогнаться. Девчонки вели себя смирно. Ночной стресс, полёт непонятно куда, и огромный мёртвый город не самые лучшие впечатления в столь юном возрасте. Даже единственный малыш в отряде — сын Олега, и тот молчал. Ехал на руках у матери и серьезно взирал на окружающих.

Дойдя до подъезда, мы оставили свой груз, и перестроив колонну, повели наш табор на новое место жительства.

В этот раз подъем уже не так напрягал, не знаю почему, но я даже не запыхался, хоть и тащил на себе младшую дочь.

— Холодно... — поёжилась дочка, — Мы будем здесь жить?

— Ну вроде того. — ответил я. — Здесь классно. Сейчас немного починим тут всё, печку затопим, согреешься. Потерпи ещё немного. Договорились?

Дочь