был всеядным и вечно голодным мой «дядюшка» «благородный корнет» Зенченко, но и тот, обнаружив в своем котелке особенно толстый ствол крапивы, в порыве гнева швырнул котелок со всем содержимым в окно со второго этажа.

Не лучше дело обстояло и с учебной частью. Учебников не было, и преподавателям пришлось самим составлять конспекты, которые размножались на шапирографе и переплетались в твердые переплеты. Так как бумаги отпускалось тоже недостаточно, то перед сдачей зачетов, «репетициями», выдавался один конспект на 3–4 человека.

Весной 1923 года училище переселилось на противоположный край города в большее помещение какого-то учебного заведения. Здание и все помещения были много лучше и уютнее казарменных. От улицы отделяла усадьбу высокая кирпичная стена с решетчатой калиткой. К дому вела широкая, выложенная кирпичом дорожка, проходившая метров 75 по тенистому, густо заросшему кустами и большими деревьями саду. С задней стороны дома был средней величины двор с несколькими большими деревьями и разными хозяйственными постройками, а отсюда калитка в стене вела в соседний большой двор, отделенный от улицы длинной кирпичной конюшней, переделанной для нас в четыре большие комнаты для столовой и классных занятий. В этом дворе были установлены турник, параллельные брусья и прочие гимнастические принадлежности. Здесь юнкера занимались гимнастикой, фехтованием, рубкой лозы и строевым обучением в пределах взвода. Для эскадронных и дивизионных занятий в нашем распоряжении была довольно большая площадь перед входом в сад и прежний наш пустырь перед казармами.

9/22 мая школа праздновала свой 100-летний со дня основания юбилей, к которому готовились, конечно, особенно старательно. Командир дивизиона ежедневно гонял нас в поле до седьмого пота развернутым строем эскадрона и во взводных колоннах с бесконечными захождениями то правым, то левым плечом, ответами на приветствия с места и на ходу и шашечными приемами. После занятий вместо заслуженного отдыха наши художники бросались к своим кистям и краскам рисовать над главным входом значок и девиз школы, транспаранты с вензелями императоров Николая I и Николая II и т. д.

Во втором дворе, где дивизион должен был демонстрировать гимнастику на снарядах, остальные юнкера делали возвышения из земли, вроде подиума, для главнокомандующего и гостей, строили там же арку из деревянных реек и укрепляли на ней зелень, делали гирлянды и т. п. По бокам подиума лепили из глины и покрывали позолотой училищный значок и даты: 1823–1923. Даже училищный карцер, на юнкерском языке называвшийся «Замком Бугенис» (фамилия командира дивизиона, читаемая наоборот), был украшен художественным рисунком средневекового замка, сделанным углем на белой стене. Кроме того, стены были покрыты еще раньше изображениями женских головок и ножек, роскошно сервированных столов, конских голов, бутылок шампанского и прочих недоступных предметов вожделения узников «Замка Бугенис», а также философскими изречениями вроде: «Оставь всякую надежду входящий сюда» и тому подобными.

Наконец приблизился долгожданный день праздника. Уже накануне начали прибывать гости — старые питомцы школы, которых собралось более 50 человек. Около 12 часов ночи сводный эскадрон, в качестве почетного караула, встретил на вокзале генерала Врангеля, который немедленно отправился в училище. Помещения и сад были декорированы и освещены разноцветными фонариками. У входа стояли два юнкера в исторических формах, а у входа в помещение главнокомандующего — тщательно подобранные парные часовые. 9/22 мая, в 9 часов утра, в училищной церкви была отслужена Божественная литургия, на которой присутствовали генерал Врангель в сопровождении адъютанта, лейб-казака есаула Ляхова и личного секретаря г. Котляревского, а также большое количество генералов и штаб-офицеров, из которых могу вспомнить Донского атамана генерала Богаевского; генерала Баратова; начальника кавалерийской дивизии, в которую была еще в Галлиполи сведена вся конница, генерала Барбовича и начальника штаба дивизии Генерального штаба генерала Крейтера; бывшего в числе наших преподавателей «бога войны» генерала Карцева; военного агента Генерального штаба полковника База-ревича; Генерального штаба полковника Подчерткова и многих других. Кроме того, присутствовали в большом количестве прибывшие старые николаевцы (был даже один, приехавший на юбилей из США) во главе с генерал-лейтенантом Здановичем, выпуска 1868 года, и югославские офицеры, воспитанники школы, возглавляемые полковником Христичем, выпуска 1876 года, а также делегации югославской военной авиации, прилетевшей на четырех аэропланах, и местного югославского гарнизона. Затем выделялись старшие классы Донского Мариинского и Харьковского институтов, Крымского кадетского корпуса, представители воинских и общественных организаций, местной русской колонии и т. д.

В 11 часов дивизион юнкеров был выстроен на учебном плацу против наших бывших казарм. Левее стали два взвода старых николаевцев под командой генерала Здановича и полковника Христича. Гости — русские и югославские офицеры, представители местного гарнизона, городской администрации, двух институтов, воинских и общественных организаций и толпа местных жителей стояли на границах площади, намеченной для парада. Цепь кадет Крымского корпуса замыкала четырехугольник. Генерал Врангель поздоровался с господами офицерами и юнкерами и поздравил с праздником. Затем обошел строй кадет и институток, поздоровался с ними и поцеловал ручки начальниц институтов Н. В. Духониной и М. А. Неклюдовой. После этого был отслужен торжественный молебен с нашим прекрасным хором певчих, по окончании которого раздалась команда:

— К церемониальному маршу! Повзводно. На двухвзводную дистанцию. Первый эскадрон…

Под музыку хора трубачей вытянулась взводная колонна. За маститым генералом Здановичем в штатском костюме и полковником Христичем шли два взвода старых николаевцев. Разноцветные формы славных полков российской конницы вперемешку с тонными черкесками и скромными штатскими костюмами составляли одно тело, один дух — выравненные, как по линейке, четыре шеренги бывших питомцев «славной школы». За ними, с начальником дивизии и начальником училища на правом фланге первого взвода первого эскадрона, промаршировали, блестя клинками шашек, взятых «в плечо», щеголяя выправкой и равнением, звеня шпорами на сверкающих от глянца сапогах, все восемь взводов юнкеров. Благодарность обожаемого юнкерами главнокомандующего каждому взводу в отдельности, дружные, радостные ответы юнкеров, улыбающиеся лица генералитета, старых николаевцев и публики создавали впечатление, да так оно было и в действительности, что это праздник не только наш, николаевцев всех возрастов, а общий, всех присутствующих.

После церемониального марша генерал Врангель еще раз поздравил училище со столетним юбилеем, указав на заслуги училища перед царем и Родиной, и благословил юнкеров иконой, которой в 1920 году население Северной Таврии в г. Мелитополе благословило его на борьбу с большевиками, и провозгласил «ура» славному Николаевскому кавалерийскому училищу.

Начальник училища прочитал перед строем:

«Распоряжение генерала Врангеля от 9/22 сего мая за № 50. Сремски Карловцы. Сегодня Николаевское кавалерийское училище празднует свой столетний юбилей. Сто лет подряд питомцы «славной школы» пополняли ряды бессмертной русской конницы. Сколько славных дел, сколько ярких страниц русской истории связано с их именами… Великая Россия наша разорена и обесчещена. Русская армия в