— Так получилось, детонька, так получилось.

«Детонька» посмотрела на него. Глаза ее были влажными.

— Домой поедем? — еле слышно спросила она.

— Поедем, доченька, поедем. А то плохо мне тут, ой как плохо.

— Ты иди в палату, собирайся, — сказала она, отстранясь. Ее лицо вмиг стало серьезным. — Я сейчас все с врачом утрясу. Уколы-капельницы, знаешь, если надо — сама сделаю.

— Знаю, знаю… — затряс головой Кирилл Петрович. — Только я не могу в палату… лучше я тут посижу.

Дочь Кирилла Петровича скрылась за дверью с надписью «Ординаторская».

— Все хорошо, что хорошо кончается, — произнес он, грузно опускаясь на стул. — Дочура приехала, а я уж думал — помру, не дождусь.

— Ну вот и дождались, — сказала Таня и, нагнувшись, поцеловала его в макушку. — Значит, жизнь продолжается?

— Верно, — усмехнулся он. — «Зе енд» откладывается.

— Вы это о чем? — вмешался Максим.

— Наши девичьи секреты, — ответил Кирилл Петрович и, подмигнув Тане, хрипло пропел: — «Десять девок бросил я, девять бросили меня».

— Скоро? — спросила Таня, когда машина, чуть замедлив ход, взобралась на пригорок.

— Пять минут, — ответил Максим, не отрывая взгляда от дороги. — Вон шлагбаум, это въезд.

Таня посмотрела вперед. За бетонным забором виднелись покатые крыши.

— Здесь в перестройку землю на дачный кооператив выделили, да охотников не нашлось. Виталька под шумок все к рукам прибрал, на завод приписал. Себе дом построил, пару-тройку участков отдал нужным людям.

— У тебя тоже есть?

— Есть. Только я не строился. Может, когда-нибудь…

Полосатая штанга шлагбаума поднялась, открывая въезд, и Максим повел машину по бетонированной дороге мимо роскошных коттеджей.

— Пара-тройка… — растерянно повторила Таня. — Да здесь же целый город.

— От центра — меньше часа. Только в прошлом году — пять новых домов построили.

«Волга» остановилась у кирпичной ограды с большими железными воротами. Не успел Максим достать телефон, как створки ворот поползли в стороны.

— Вылезай, — сказал он, останавливая машину у небольшого двухэтажного кирпичного строения. Максим высунулся из окна и крикнул: — Привет, Степаныч!

Таня вышла из машины. К ним приблизился мужчина с густыми седыми волосами и такой же бородой.

— Приветствую, Максим Юрьевич, — сказал он. — Как здоровьице?

— В норме, — ответил Максим, выходя из машины. — Поставишь?

— Не вопрос.

Степаныч искоса глянул на стоящую около машины Таню, но промолчал.

— Вот мы и на месте, — сказал Максим. — Хорошо-то как!

Таня огляделась: молодые деревья и кустарники радовали свежестью листвы, вымощенные серым камнем дорожки казались только что вымытыми. Недалеко от забора, справа, виднелась беседка, украшенная деревянными кружевами, впереди, метрах в пяти от входа, стоял желтый двухэтажный коттедж под зеленой черепичной крышей.

— Мы здесь будем жить? — спросила она, словно не веря своему счастью.

— С недельку поживем, — ответил Максим и, легко подняв объемную сумку, пошел вперед. Сделав несколько шагов по вымощенной камнями дорожке, он остановился и оглянулся. — А ты что?

Таня подхватила свою сумку и поспешила следом.

— Как хорошо пахнет! — воскликнула Таня. Она стояла у распахнутого окна и смотрела вдаль.

— Это ирисы цветут. Сейчас их время, — сказал Максим.

— Да… — вздохнула Таня. Спиной она чувствовала взгляд Макса, но не оглянулась, как будто боялась расплескать ощущение счастья, переполнившее ее.

— Я вообще-то городской житель, — сказал Максим и сел в кресло, стоявшее около окна. — Дня два поживу, и тянет обратно.

Он замолчал, прислушиваясь к шелесту листвы за окном.

— Здесь слишком тихо, — после минутной паузы сказал он.

— Тихо, — повторила Таня.

Она еще некоторое время смотрела в сад, вдыхая аромат весенних цветов и нагретой жарким солнцем зелени. Развернувшись, она обвела взглядом комнату: стены, оклеенные обоями в еле заметную полоску, накрытую покрывалом с ярким цветочным рисунком широченную кровать, расположенный на элегантной тумбе музыкальный центр, большое зеркало.

— Это моя будет комната? — спросила она, все еще боясь поверить в реальность происходящего.

— Нравится? — спросил Максим, добродушно улыбаясь.

Таня закивала:

— Очень-очень. Как в кино.

— С Ричардом Гиром?

— Почти… Значит, это будет моя комната? — повторила она.

— Вообще-то это гостевая. Я здесь раньше останавливался.

— Ладно, — с легкой ноткой сожаления сказала Таня. — Где моя?

Максим помолчал, как будто обдумывая ответ.

— Дом такой большой… — сказала Таня чуть сконфуженно. — Сколько же здесь комнат?

— Не считал, — ответил Максим. — Знаешь, ты оставайся тут, а я устроюсь за стенкой.

— Спасибо, — воскликнула Таня и с трудом удержалась, чтоб не запрыгать от радости.

Она вновь повернулась к распахнутому окну:

— Здесь даже воздух другой. Кажется, что его можно потрогать.

— Навыдумываешь…

— Нет, правда. В городе все по-другому. Там и воздух какой-то жесткий. А здесь… — Прикрыв глаза, она глубоко вдохнула. — Как в раю.

Она вновь открыла глаза и улыбнулась. Ее глаза светились.

— Я знаю, почему ангелам есть не хочется, — сказала она.

Максим удивленно приподнял брови:

— И почему?

— Я читала, что в раю много цветов, и ангелы просто дышат пыльцой. Им этого вполне достаточно.

— Хочешь сказать, что и ты есть не будешь?

Таня растерянно заморгала.

— Ну я же не ангел, так что… Буду.

Максим рассмеялся и поднялся с кресла.

— Я — вниз. Посмотрю, чем там можно поживиться. Перекусим, а потом подумаем, чем заняться.

Таня проводила его взглядом. Как только за ним закрылась дверь, она подошла к музыкальному центру, включила радио. «Come end kiss my eyes», — вырвалось из динамиков.

Таня запрыгала по комнате. «Kiss… eyes», — повторяла она, поглядывая на себя в зеркало и довольная отражением. Когда музыкальный трек разорвал блок рекламы, она остановилась и шагнула к зеркалу. «Привет», — сказала она и помахала себе рукой. Ее отражение ответило тем же. «Как я счастлива», — прошептала Таня, и отражение улыбнулось, повторив ее улыбку.