– Разрешите вас пригласить? – Оказавшийся тут как тут Виктор протянул руку и вежливо склонил голову перед Таней.

Русалочка удивленно оглянулась на Ольгу Греческий Профиль, та заулыбалась и пожала плечами. Таня тоже пожала плечами, однако руку Виктору подала, и он, словно бы в знак благодарности, слегка пожал ее тонкие пальчики, после чего деликатно приобнял за талию и повел в танце. Девушке ничего не оставалось делать, как положить ему руки на плечи. Она была ниже его на полголовы, и Виктору это тоже нравилось – никогда не любил верзил.

– Вас Таней зовут, а меня – Виктор, Витя, – сказал Кармазов.

– Приятно, – ответила она, казалось ничуть не удивившись, что незнакомец знает ее имя.

– Вы меня не узнаете? – Он чуть отстранился и поглядел девушке в глаза.

– Нет, – сказала она, не отведя взгляда.

– Сегодня на реке… вы с подружками купались… потом собирались уходить…

Она посмотрела на него внимательней, но промолчала.

– Потом четверо ребят собрались набить морду незнакомцу, а тот врезал одному под дых, нырнул в речку и был таков… Вы же все это видели, Таня…

– Я была на пляже и купалась, – сказала она серьезно. – Какие-то ребята играли там в карты, но чтобы кто-то кого-то бил… Лично я ничего такого не видела.

– Жаль, – сказал он и слегка прижал ее к себе.

Таня не отстранилась, Виктору даже показалось, что она в ответ погладила его по плечам. Какое-то время они танцевали молча. Она податливо следовала всем его движениям, словно вторая половинка, и ему это очень нравилось. Он вдохнул запах ее волос и издал легкий стон.

– Ты чего? – шепнула Таня.

– С ума схожу, – прошептал он в ответ.

Поблизости возник какой-то шум – дружинник выводил с танцплощадки очередного нарушителя. Виктор узнал в нем Андрея, и один из дружинников показался ему знакомым. Он собрался было спросить у напарницы, знает ли она кого-нибудь из них, но сдержался – зачем отвлекаться на посторонних?

Песня закончилась слишком быстро. Виктор поблагодарил Таню, вновь пожав ее тонкие пальчики, и она улыбнулась в ответ. В следующее мгновение вместо ее милого личика перед ним возникла рыжеволосая губастая харя.

– Ты кто такой? – брызнул слюной Тереха.

– Возможно, человек, который спасет тебе жизнь, – спокойно сказал Виктор, вспомнив рукопись.

– Чего?! – окрысился рыжий и, недолго думая, ударил Виктора кулаком в живот…

* * *

– …Витек, что с тобой опять?!

Он открыл глаза. Дышалось с трудом. Перед ним за столом сидел Антон и чавкал колбасой. Рисунок на чудесной страничке был стерт.

– Все нормально, дружище! Давай еще выпьем.

– Я не против, – отозвался слепой. – Но ты чего-то вдруг захрипел, застонал.

– Это все фигня, Антон. – Виктор наконец-то смог сделать полный вдох. – То есть не фигня, а отлично все! Ты мне очень помогаешь тем, что вовремя стираешь рисунки. Я как бы… Не знаю, как объяснить, перевоплощаюсь, что ли. Понимаешь?

– Да черт его знает…

– Надо выпить! – Виктор схватился за бутылку.

– Конечно.

В этот раз Виктор не пропустил. Коньяк пошел хорошо, сайра в собственном соку – тоже.

– Ты мне вот что скажи, дружище, – сказал он, закусив. – Хотел бы ты в свою молодость вернуться?

– В какую молодость? – насторожился Антон.

– Ну, в молодость, которую ты любил, в которой наслаждался жизнью.

– Ах, в ту…

Виктор как-то сразу осознал, что затронул слишком больную тему для своего друга. Антон был симпатичный парень, физически крепкий, начитанный, умный, интеллигентный, с отличным чувством юмора. Вот только глаза его смотрели куда-то вверх, где должно было быть солнце, и ничего не видели…

– Конечно, хотел бы, Витек, – наконец ответил он. – Хотя бы на минутку. Ты не думай, я нормально себя чувствую и ни на что не жалуюсь. Тем более у меня есть такие друзья, как ты, Никита, Низкий, Генка… Мне многого не надо, но хотелось бы хоть еще один раз все краски жизни увидеть. А еще очень бы я хотел увидеть девчонку, на которой женюсь, понимаешь? И главное – чтобы она красивой была. Вот увидеть ее один раз, запомнить ее красоту на всю жизнь, а потом можно и ослепнуть…

Виктор схватился за голову, осознавая, каким же идиотом оказался, задавая Антону такие вопросы.

– Да, дружище, – сказал он, разливая коньяк. – Да. Вот помнишь, я однажды чуть с Никитой едва не подрался из-за того, что вместо него с Маринкой танцевал?

– Конечно, помню. Я еще тогда с Иркой пытался кадриться, но она, дура, в тину ушла.

– Дура, – согласился Виктор. – Лишилась приятного времяпровождения с хорошим человеком.

– В этом плане они все – дуры, – сказал Антон.

– И никуда не денешься, – покивал Виктор, хотя собутыльник этого и не видел. – А знаешь, почему я спросил о возможном возвращении в молодость? Мне кажется, появись у меня сейчас выбор, приглашать ли Маринку на танец или нет, даже зная, что Никита заревнует и готов будет мне морду набить, я все равно бы это сделал. Пригласил бы ее, и пошло все к черту!

– Правильно! – Антон стукнул кулаком по столу. – В жизни надо жалеть не о том, что сделал, а о том, что не сделал!

– Ты совершенно прав, дружище! Слушай, у меня тут опять вдохновение! Ты не против, если я ненадолго отвлекусь, чтобы новую картинку нарисовать, а потом ты ее сотрешь?

– Зачем стирать – не понимаю? – сказал Антон, закусывая коньяк колбасой.

– Ты, главное, это сделай, хорошо?

– Да сделаю, сделаю…

* * *

«ЗНАКОМСТВО» – так называлась глава рукописи, один из эпизодов, которой Андрей собирался отобразить на чудесной страничке. Пробегая глазами уже знакомый текст, он быстро работал карандашом…

«У Андрея никогда не было от брата секретов. Но сейчас, кроме Шурика, посвящать в свои тайны, допустим, Митлза или кого-нибудь еще ему не хотелось. Митлз же, как назло, все воскресенье не отходил от них ни на шаг. С утра они втроем поехали на автобусе за грибами в Лисавино. Набрали большую корзину – в основном сыроежек, лисичек, но были и подберезовики и парочка белых. После обеда ходили на речку купаться. И лишь вечером, когда уже начало темнеть, проводили Митлза до станции и посадили на московскую электричку.

На обратном пути Андрей наконец-то рассказал Шурику во всех подробностях о своем ночном приключении: как встретил на танцплощадке девушку с пляжа с самым красивым именем в мире – Таня, как, изводясь от ревности, шел за ней через всю Истру, как очутился в подвале незнакомого дома и здорово там перетрусил, увидев в темноте тускнеющий силуэт летящего голубя – точно такого же, что за несколько часов до этого видел в монастыре на изразце известного им тайника и на иконке, которую он непонятно каким образом все-таки сумел вытащить из витрины в музее.