Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Федор, что там такое?
Он осторожно освободил руку. Она ничего не заметила — отстраха.
— Там лошади. На территории конная база. Вадик с Галкойсобирались кататься. Вы забыли?
То большое, что двигалось по лесу, выступило из стволов и всамом деле оказалось лошадью. Она была гладкая, шоколадная — или как надоговорить про лошадей? Гнедая? Длинный шелковый хвост, внимательные уши,трепетные бархатные ноздри, темные, очень красивые, совсем человеческие глаза…
На лошади сидел какой-то наездник в надвинутой кепочке,болтал ногами.
Лошадь выступала неторопливо, как будто наслаждаласьпрогулкой, а может, и в самом деле наслаждалась. Вторая, рыжая, шла следом, безседока, стремена болтались и цепляли за ветки. Марина смотрела, глаза у неегорели.
Федор вдруг удивился:
— Ты любишь лошадей?
— Не знаю. Я раньше видела их только в кино про Гражданскуювойну. Как ты думаешь, может, мне потом… сходить? Покататься?
— Можно покататься, — согласился Федор. — Можно просто наконюшню зайти. Посмотреть на них поближе. Для первого раза.
— Нас не пустят, наверное.
— Пустят. Мы попросим, и нас пустят.
Марина проводила глазами удаляющиеся гордые спины.
— А у меня даже собаки никогда не было, — неожиданнопожаловалась она Федору Тучкову. Ей было очень жалко себя. — От собаки шерстиочень много. Гулять с ней надо, а у нас некому. Я, наверное, кошку заведу.Приеду и заведу. Я давно хочу кошку. Или собаку. Собаку, конечно, лучше, но унас с ней некому будет гулять. А у вас есть?
— Кошка, собака или лошадь?
Марина улыбнулась:
— Ну хоть кто-нибудь.
— У меня нет. У родителей собака и кот. Кота мама нашла напомойке и принесла домой. Он года два отъедался и осознавал свое положение.Теперь хозяин дома.
— Как его зовут?
— Зайцев. Это фамилия.
— А имя?
— У него только фамилия. Не знаю почему. А собаку зовутЛуи-Филипп.
— Красиво, — оценила Марина. — А у него какая фамилия?
— Тучков его фамилия, — буркнул Федор Федорович, —Луи-Филипп Тучков. Давай тут срежем, а то мы к обеду не доберемся.
Тропинка была узенькая и сразу как будто проваливалась влес.
— Сколько же километров здесь территория?
— Да кто в этих местах когда считал километры?! Что, вРоссии земли мало?
— Как это ты вспомнил, что Вероника видела его, когда утромвыходила из своего номера, а он выходил из соседнего!
— Я не забывал.
— А может, она врет.
— Зачем?
— Чтобы отвести от себя подозрения.
— И навести их на номер, в котором ремонт? Вчера еще никому,кроме тебя, не было известно, что он не сам утонул, твой покойник. Вчера онавполне могла не стараться отвести от себя подозрения — ее никто и ни в чем неподозревал.
— Я не верю, что это Вероника.
Федор промолчал. Какая-то птаха вдруг вылетела из куста истремительно взмыла в небо. Раздался короткий треск.
— Что это такое? — вполголоса спросила Марина и быстрооглянулась по сторонам. Хорошо хоть пруд совсем в другой части парка, до негодалеко.
Нет, пожалуй, она все-таки «дитя мегаполиса». Лес ее пугает.
— Тс-с, — Федор Тучков приложил палец к губам. — Не шуми.Там… кто-то есть.
— Где?
Он кивнул в сторону кустов. Кругом были сплошные заросли,бурелом и янтарные стволы сосен, высоко-высоко вверху освещенные солнцем.
— Может, лошадь? Отбилась от стада?
Профессорша и докторша наук имела об образе жизни лошадейсамое смутное представление.
Но Федор не слушал ее.
Он пригнулся, как будто что-то высматривая, шагнул в траву,оперся на руки. Марина стала дышать по крайней мере вдвое реже. В ушахзазвенело от напряжения. Федор на четвереньках неуклюже ополз вокруг куста.Проворно выпрямился и с шумом раздвинул ветки.
Там, за ветками, кто-то стоял. Марина увидела человеческуюфигуру и пронзительно взвизгнула.
— Тихо!
— Мариночка, это же я! Не пугайтесь.
В кусте, между ветками, торчал Геннадий Иванович. Он былбледен и улыбался неуверенной улыбкой.
— Я вас напугал? Простите великодушно.
— Вылезайте, — приказал Федор.
Геннадий Иванович послушно выбрался из куста и сделалпопытку отряхнуть брюки, утыканные зелеными хвостиками репьев. Репьи неотряхивались.
— Что вы там делали, Геннадий Иванович?!
— А я… гулял. Гулял в лесу. Нет ничего лучше, чем прогулкапо лесу, верно, Федор Федорович?
— Как же там можно гулять? — неуверенно спросила Марина. —Там бурелом.
— Я люблю природу, — категорически заявил пришедший в себяГеннадий Иванович. — Я люблю гулять вдали от людей. Бурелом мне ничуть немешает. Что наш с вами теннисный урок, Федор Федорович? Состоится?
Тучков Четвертый немедленно сделал сладкое лицо, котороеМарина уже так хорошо знала.
— Ну, разумеется, если вы хотите, Геннадий Иванович.
— Очень хочу, Федор Федорович!
— И я, можно сказать, мечтаю.
Птицы, вспугнутые Марининым воплем, опять закричали наразные голоса. Васнецовский лес как будто ожил. Федор Федорович посмотрел накусты и деревья, задрав прилизанную голову. Геннадий Иванович тоже посмотрел. ИМарина следом за ними тоже взглянула.
Кое-где между соснами очень высоко шумели тонкие березки,сквозь которые просвечивало голубое небо, и казалось, что там, в небе, оченьжарко.
— Ну я пошел, — полувопросительно сказал Геннадий Иванович.
Тучков посторонился, и любитель гулять вдали от людей пошелпо тропинке, независимо помахивая веточкой.
— Что он тут делал? — шепотом спросила Марина. — Как он сюдапопал?
— Попасть сюда очень просто. Он пришел пешком, как и мы.Судя по его штанам, шел он действительно через лес.