— Потому что было видно, что они гуляют уже… давно.Понимаешь?

— Понимаю, — согласился Федор. — Значит, Геннадий Иванович,Сережа и Павлик.

— В санатории еще триста человек.

— А может быть, пятьсот.

— Вот именно. Она могла разговаривать…

— Не могла, — перебил Федор Тучков. — Я тебе уже говорил. Ейкажется, что она попала в дом престарелых. Дети четырнадцати и пятнадцати летее интересовать не могут. Никакой… молодежи здесь нет. Она разговаривает толькос нами и то потому, что мы ее забавляем. Кстати, надо бы выяснить, зачем онавообще сюда приехала.

— Как зачем?! Отдыхать!

— Девушки ее возраста и общественного положения, —назидательно сказал Федор Тучков, — отдыхают в Турции, в клубе «Four Seasons» итам, не приходя в сознание, катаются на водных лыжах и летают на парашютах.

— Что такое клуб «Four Seasons»?

— Это такое специальное место. Питомник для райских цветов.

Марина немного подумала. Упоминание о райских цветах, изкоторого следовало сделать вывод, что сама Марина на такой цветок никак нетянет ее задело.

— Как это выяснить?

— Что именно?

— Ну, зачем она приехала?

Федор Тучков Четвертый посмотрел на нее внимательно.

Она вступила на территорию, на которую он старательно инезаметно ее заманивал, на которой только она и могла быть ему полезна. Теперьследовало не торопиться, чтобы не спугнуть ее и заставить действовать в своихинтересах.

— Ты можешь попробовать с ней поговорить, — сказал оносторожно. — Между вами, девочками. Вероника — натура импульсивная. Может, онатебе и расскажет… что-то интересное.

— Я попробую, — тут же согласилась Марина.

Его взяла досада — на себя.

Вот как. И не пришлось ничего выдумывать. Она так увлекласьсвоим «детективом», что, сама того не зная, готова ему служить. Один раз ужепослужила — нашла ремень. Вряд ли она понимала, какую важную улику обнаружила,но он-то точно знал, насколько она важна!

Марина походила по комнате и присела на край дивана,довольно далеко от него.

— Вадик говорил Галке, что это «она». Я не поняла, про когоони говорили. Я только слышала, что это «она» и теперь все станет известно! Да,и еще, что жена думает, что он в Алуште, а теперь все откроется. Федор, яуверена, что «она» — это Валентина Васильна. Если они с Пашей шантажируютВеронику, может, они и Вадика шантажируют, а? Может, они знают, что он приехалне с женой, а с любовницей, и угрожают все рассказать жене?

— Даже слепому ясно, что он приехал не с женой, а слюбовницей, — пробурчал Тучков Четвертый. — У нее на лбу написано, что оналюбовница, а не жена.

— На лбу? — переспросила Марина.

— Угу.

— А в милицию он зачем собрался? Откуда он узнал, чтопокойника… утопили?

— Да, — согласился Федор Тучков, — непонятно. И ещенепонятней, почему он в милицию так и не пошел.

— Откуда ты знаешь, что он не пошел?

— По-моему, ты его видела в парке, а не в милиции.

— Может, он уже был там и вернулся!

— Сорок километров до райцентра и столько же обратно. Итого,восемьдесят. Написать заявление. Дождаться, чтобы его зарегистрировали.Ответить на вопросы. На это нужен целый день. Он сказал Галке, что они непойдут кататься на лошадях, потому что ему надо в милицию, и они отправились впарк гулять.

Марина почесала нос. Ее личное «приключение», кажется,набирало обороты. Она даже азарт почувствовала, как настоящая сыщица.

— Я придумала, как узнать, на чем приехал сын Павлик, —придвинувшись к Федору, сообщила она вполголоса.

— Зачем нам это знать?

— Ну как зачем! Обязательно нужно. Зачем и откуда. И насколько.

Федор как-то неопределенно пожал плечами. Очевидно, все-такиотчасти он был тупой, не понимал самых простых вещей! Сейчас она емупродемонстрирует свои детективные таланты, нечего смотреть на нее с такойвеселенькой усмешечкой!

— Пошли, — решительно сказала она и поднялась.

— Куда?

— На улицу.

— В парк? Гулять?

Усмешечка стала очевидной. Взбрыкивающее сердце пересталопрыгать, и спине стало холодно.

— У вас… другие планы?

Была с ней такая история. Лет семь назад она позвонилаоднокурснику, с которым повстречалась на каком-то «летии» выпуска. Он был«временно не женат», раскован, мил, подвез ее до дома на длинном иностранноймашине и оставил свою визитную карточку. Она мучилась две недели, а потомпозвонила.

Он сказал: «У меня другие планы». Холодным, уверенным, оченьмужским тоном отказа.

Никогда, ни до, ни после этого, Марина не испытывала такогостыда. Даже сейчас, спустя столько лет, было стыдно, стыдно…

Федор Тучков ничего не понял. То есть совсем ничего. То естьон не обратил на обуявшие ее мучения никакого внимания.

Он выбрался из кресла и спросил озабоченно:

— Ты рюкзак берешь?

— Что?

— Рюкзак брать или не брать?

Он… идет с ней? У него нет… других планов?

— Я возьму сама, спасибо.

— Пожалуйста, но лучше я.

— Не надо!

Он удивился и сунул ей рюкзак.

— Я не знал, что это так важно. Прошу прощения.

Сжимая рюкзак, Марина выскочила из номера и с преувеличеннымвниманием стала возиться с ключом.

Все-таки он идет с ней! На этот раз ничего такого неслучилось. У него нет других планов.

— Мы должны выйти через главный вход, — распорядиласьМарина.

— Зачем? Здесь гораздо ближе.

— Так надо.

— Ну надо так надо.

Коридор был бесконечен и безнадежен, подобно Китайскойстене. В нем оказалось множество дверей, поворотов, закоулков и ступенек вверх,а потом вниз.

Федор Тучков шел следом за Мариной, смотрел ей в затылок имрачно думал о том, как утром держал ее за шею.