– Я думала, это уже кончилось. Когда ты все разбиваешь. – Тон не обвинительный, просто удивленный.

– Я облокотилась на стекло, – в очередной раз повторила Тесс. Потом, очевидно, почувствовала скептицизм Маргерит, вздохнула и негромко добавила: – Она застала меня врасплох.

– Зеркальная Девочка?

Кивок.

– Сейчас она часто приходит?

– Нет, – сказала Тесс. – Довольно редко. Потому и застала врасплох.

– Ты помнишь, что сказал доктор Лейнстер в Кросс- бэнке?

– Зеркальная Девочка не настоящая. Вроде как часть меня, которую я не хочу видеть.

– Ты думаешь, он прав?

Тесс пожала плечами:

– Ну а что же ты сама думаешь?

– Я думаю, если я не хочу ее видеть, почему тогда она приходит?

Резонный вопрос, подумала Маргерит.

– Она все еще похожа на тебя?

– Точь-в-точь.

– Тогда откуда ты узнаешь, что это она?

Тесс пожала плечами:

– По глазам.

– А что у нее не так с глазами?

– Слишком большие.

– И что же она хочет, Тесс?

В надежде, что дочь не услышит в ее голосе чуть истерическую нотку. Не почувствует, что у нее комок в горле. С моей девочкой что-то не так. Маленькая моя.

– По-моему, она хочет от меня внимания.

– Какого внимания, Тесс? Внимания к ней?

– Нет, не просто к ней. Ко всему. И все время.

– Ты помнишь, чему тебя учил доктор Лейнстер?

– Не беспокоиться. Дождаться, пока она уйдет.

– Помогает?

– Вроде того. Но иногда я забываю.

Доктор Лейнстер сказал Маргерит, что симптомы Тесс не соответствуют той разновидности систематических галлюцинаций, которая может указывать на шизофрению. Нет ни резких перепадов настроения, ни агрессии, девочка хорошо ориентируется во времени и пространстве, в пределах нормы развита эмоционально, в должной степени осознает свою проблему, очевидного нейрохимического дисбаланса не обнаружено. Короче, всякая психиатрическая галиматья, которую в конечном итоге можно свести к последнему вынесенному доктором Лейнстером вердикту: «Пройдет».

Вот только доктору Лейнстеру не довелось стирать окровавленную пижаму.

Маргерит снова перевела взгляд на тетрадь – свидетельство занятий противозаконным сочинительством. Пока отстает от событий: скажем, ни слова о руинах на Восточной дороге… Впрочем, на сегодня хватит.

На кухне еще горел свет. Крис жевал ржаной тост и листал сентябрьский выпуск «Астрогеологического вестника», откинувшись на одном стуле и вытянув ноги на другой.

– Спустилась выпить глоточек перед сном, – сказала ему Маргерит. – Не обращайте внимания.

Апельсиновый сок и немного водки, средство, обычно помогающее, если не спится. Как, например, сейчас. Она взяла себе третий стул и вытянула ноги в шлепанцах на тот же, что и Крис.

– Много сегодня работы?

– Еще раз встретился в Глазной Впадине с Чарли Гроганом, – ответил Крис.

– И как Чарли ко всему относится?

– К осаде? Она его особенно не волнует, хотя он и жалуется, что Бумера теперь приходится кормить фаршем. Собачьего корма с грузовиком не присылают. Больше его беспокоит Око.

– А что с ним не так?

– Пока я там был, у них вновь произошла цепочка технических сбоев.

– В самом деле? В отчетах я ничего не видела.

– Чарли говорит, это просто обычные мелкие глюки, только они стали случаться слишком часто – напряжение скачет, устройства ввода-вывода поизносились. По-моему, на самом деле его гложет перспектива того, что кто-нибудь решит отключить электричество. Он так давно смотрит за БЭК-кольцами, что они заменили ему детей.

– Разговоры насчет отключения Ока – полная чушь. – Даже самой Маргерит собственный тон показался не слишком убедительным. – Вы не слишком много рассказываете про свою работу.

Она уже успела выпить полстакана и чувствовала, как алкоголь стремительно распространяется по сосудам, принося сонливость, отключая контроль.

– А зачем рассказывать? – ответил Крис. – Я благодарен уже за то, что могу здесь жить. И не хочу загружать вас своими проблемами.

– Зря беспокоитесь. Мы знакомы сколько, больше месяца? Я более или менее уверена, что про вашу книгу отзываются несправедливо. Вы как-то не производите впечатления лживой и злобной личности.

– Лживая и злобная личность? Вот так прямо и го- ворят?

Маргерит бросило в краску. Однако на лице Криса сейчас была улыбка.

– Слышу не первый раз, Маргерит.

– Хотелось бы как-нибудь почитать вашу книгу.

– С тех пор как начался карантин, ее нельзя загрузить. Хоть в этом повезло. – Теперь его улыбка выглядела не столь натурально. – Но вам я могу предложить бумажную версию.

– Буду признательна.

– Я тоже признателен за вашу поддержку. И… знаете, Маргерит?

– Что?

– Не могли бы вы дать мне интервью? Про Слепое Озеро, про осаду, про свое место во всем этом?

– Господи! – Совсем не то, что она ожидала услышать. – Уж точно не сегодня.

– Конечно, не сегодня.

– Последний раз я давала интервью школьной стенгазете. Про свой научный проект.

– И хороший был проект?

– Мне за него стипендию присудили. По митохондриальной ДНК – я тогда хотела стать генетиком. Для дочки священника это было очень круто. – Маргерит зевнула. – Мне определенно пора ложиться.

Импульсивно – или же под действием алкоголя? – она положила руку на стол, ладонью вверх. Жест, который он легко мог бы проигнорировать. Ну и ладно тогда.

Крис задержал взгляд на ее ладони – чуть дольше, чем было бы естественным. Потом накрыл ее своей. Радостно? Или неохотно?

Ощущать его ладонь поверх своей было приятно. Она не держалась за руку с взрослыми мужчинами с тех пор, как ушла от Рэя – не то чтобы Рэй регулярно брал ее за руку. Маргерит чуть-чуть растянула удовольствие и, неуверенно улыбнувшись, отдернула руку.

– Мне пора.

– Спокойной ночи, – сказал Крис Кармоди.

– Вам тоже, – откликнулась она, не переставая удивляться: что же я такое делаю?

Прежде чем лечь, она еще раз взглянула на идущую из Ока трансляцию.

Ничего особенного не происходило. Субъект продолжал свою двухнедельную одиссею. Он успел далеко продвинуться по восточному тракту и сейчас тоже размеренно шагал, пока вокруг занималось очередное утро. Кожа его день за днем делалась все более тусклой, скорее всего, просто от пыли. Дождя не выпадало уже несколько месяцев, что для этих широт летом было нормой.