На улице появился призрачный свет.

Эфира взглянула на Илью, разрываясь между двумя вариантами. Если они сейчас его отпустят, то другого шанса не будет. Антон может больше никогда не совладать с Даром. А это означало, что Эфира может никогда не найти Чашу Элиазара.

Но если ее поймают и караульные решат запереть девушку в цитадели, то некому будет исцелять Беру, когда она начнет угасать. Эфира могла рисковать собственной жизнью, но не жизнью Беру.

Она схватила Антона за запястье, приняв решение. Девушка потащила его через санктум, через арку-вход на лестницу.

Высокий громкий свист пронзил воздух. Ослепляющий свет осветил их обоих, пригвождая к месту.

– Они грабят храм!

– Стойте где стоите, воры!

Прикрывая глаза рукой, Эфира повернулась к храму. Илья растворился в темноте.

– Только двиньтесь, и мы стреляем, – крикнул караульный.

Их было больше дюжины, с взведенными арбалетами. Слишком много, чтобы Эфира разобралась с ними, не рискуя оставить тела невинных после себя. Они приближались, заставляя ее и Антона оставаться на ступенях храма. В ушах зазвенел лязг обнажаемых мечей.

– Приказом конклава священников Паллас Атоса вы арестованы.

НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО ХАССАН ПРОСНУЛСЯ РАНО и быстро оделся к завтраку. Он полагал, что Летия не пропустит возможности показать свое гостеприимство страже паладинов, и когда вышел на двор-террасу, то не был разочарован. Стол для завтрака изобиловал выпечкой с финиками и колотыми орехами, стеклянными мисками с густым кремом, политым медом, кувшинами с нектарами цвета драгоценных камней и серебряными чайничками с розовым чаем.

Пять паладинов в темно-синих плащах стояли вокруг этого пира и казались более готовыми к битве, чем к утренней трапезе.

Летия во главе стола была спокойной и дружелюбной, хотя Хассан заметил небольшой изгиб губ, что говорило: ее раздражает его опоздание. Прошлой ночью, когда он вернулся на виллу вместе со стражей, женщина приветствовала их невозмутимо, но немного растерянно. Стража не хотела, чтобы Хассан рассказывал Летии о том, что они рассказали ему в храме, но юноша настоял. Летия заботилась о его безопасности последние две с половиной недели и держала его присутствие в городе в тайне. Хассан был уверен, что ей можно доверить и этот секрет.

Хотя Летия и не выразила сомнений перед паладинами, Хассан видел, что она слушает их заявления со скепсисом. В принципе как и он сам.

– Доброе утро, ваша светлость, – сказала ему медноволосая воительница, когда он занял свое место во главе стола.

– Доброе утро, – ответил Хассан. Только через мгновение он понял, что капитан Везерборн отсутствовал.

– Капитан Везерборн передал свои извинения, – продолжила женщина, словно предвидя вопрос Хассана. – Караульные отправили сообщения, что желают поговорить с ним в цитадели. Я возглавляю вашу охрану, пока их с Наварро нет.

– Спасибо, э…

– Пенроуз, – ответила она с быстрой улыбкой.

Пенроуз. Он произнес имя про себя, клянясь, что запомнит его.

После натянутого разговора за завтраком Летия предложила показать паладинам сады. Хассан планировал уединиться в библиотеке на весь день и прочитать все, что сможет найти об Ордене, но потом понял, что лучше всего расспросить их, если воины согласятся.

– Итак, – сказал юный принц, когда все собрались в саду, наслаждаясь каскадом водопадов. – Вы все жили в форте Керамейкос? Каков он?

– Там тише, – ответил мечник по имени Петроссиан. Он казался самым старшим в страже, и, очевидно, ему не нравились пустые разговоры.

Осей, мужчина покрупнее, с кожей темной, как чернила, добавил:

– Холоднее.

Хассан услышал фыркающий смех и удивился, увидев, что он исходил от двух высоких, бледных паладинов, притихших за завтраком. Пенроуз представила их как Аннуку и Ярика.

– Пустынные жители, – сказала Аннука, кивая в сторону Осея. – Ни на что не годятся в холоде.

Осей усмехнулся. Его лицо казалось подходящим для улыбок.

– Не все были воспитаны пить растаявший снег вместо молока матери.

– Вы из степей Иншуу, не так ли? – спросил Хассан Аннуку.

– Племя Караши, – ответила она.

– Почему вы уехали?

Аннука нахмурилась.

– Многие племена в степях Иншуу полагаются на стада диких волов. Но животные начали умирать. Одной зимой погибла половина нашего стада. Другие племена начали нападать на нас. Мы с Яриком сражались с ними, но это не имело значения. Без волов наше племя вымирало. Одни ушли, другие нашли супругов из других племен. Когда остались лишь мы с Яриком, другие племена созвали Джанаал.

Хассан помнил, что узнал о практике Иншуу созыва Джанаала, когда делегация самых больших племен Иншуу посещала Назиру. Это был способ призвать к смешению племен – лучшие воины из каждого племени участвовали в соревнованиях, и если проигрывали, то присоединялись к племени победителя.

– Никто другой не мог победить нас, – сказал Ярик. – И в последний день Джанаала в круг вышел новый противник. Не член племени. А служитель. Она рассказала нам об Ордене последнего света. Подарила смысл сражаться, хотя нам пришлось бы отказаться от верности племени. Однако у нас не осталось никого. Так что мы отправились в путь и нашли новую цель.

Голос девушки был простым, спокойным, но Хассан видел боль в ее словах и в напряженных плечах ее брата. Они потеряли целое племя, свое место в мире.

– Кто-то из вас родился в Керамейкосе? – спросил он.

Пенроуз покачала головой.

– Клятвы не позволяют членам Ордена иметь детей. Только Хранителю, который делает это, чтобы продолжать род Везерборнов.

– Так как вы выживали последние сто лет?

– Ты всегда такой любопытный? – пробормотал Петроссиан.

– Корона Херата больше всего подходит любопытной голове, – процитировал Хассан. – Так говорят ученые.

– Ты проницателен, – сказала Пенроуз, наградив Петроссиана предостерегающим взглядом. – Численность Ордена уменьшилась, это правда, но у нас есть служители по всему миру, которые находят новых членов. Большинство приходят к нам детьми, как Осей или Наварро. Некоторые позже, как Ярик и Аннука.

– Орден принимает детей?

– Сирот, – сказал Осей. – Но мы не приносим клятву, пока не повзрослеем и не выберем этот путь добровольно.

– Но вы все, – сказал Хассан, – вы все его выбрали.

– Да, – ответила Пенроуз. – Для меня это призвание. Всю свою жизнь я чувствовала, как меня тянет к историям об Ордене последнего света. Хотя я верила, что паладинов давно нет, я чувствовала глубокую связь с их благородной целью, такой далекой от всего, что я знала, будучи дочерью бедных фермеров в деревне за Эндаррионом. Когда мои родители обнаружили, что у меня Дар сердца, они продали меня женщине, которая обучала меня ремеслу танцовщицы.