– Смерть тебе, Иуда-предатель!

Превозмогая телесную немощь, Варвара укрепляла свой боевой дух, доводя его до уровня, доступного только избранным. Вконец вымотавшись, она легла у костра на еловый лапник и вгляделась в черное небо. Там видела Варвара лик удивительный, пригрезившийся в избушке травника. Красивое лицо молодого мужчины, которого полюбила, хоть и не знала, кто он такой.

Утром следующего дня Варвара принимала посольство. Все семеро десятников пришли к ней с докладом. Она чинно спросила:

– Что решили?

Старший из десятников вышел вперед:

– Миром решили идти.

– Есть такие, кто не пойдет?

– Все идут.

– Спасибо, братцы… – Варвара поочередно обняла всех семерых.

С этого момента в лагере началась усиленная подготовка к походу. Ратники точили мечи, собирали провизию, подковывали лошадей. У кого были кольчуги, подгоняли их под себя. Кто имел копье, точил его камнем. Вели себя так, как будто собирались на трудную, но прибыльную и нужную работу.

Кондрат переходил от десятка к десятку, присаживался на пень или чурку и рассказывал истории из своего боевого прошлого:

– Встренулись мы в поле… Батюшки мои! У иных на шлеме – рога!

Кто-то из мужиков восклицал:

– Черти, не иначе!

– А у кого и морды звериные из железа!

– Овечьи бы надо…

– Двинули мы на них да всех перебили. Не больно храбрыми оказалися ливонские рыцари. Вид страшон, а душком слабы.

– Ничего… Одолеем…

Лионелла проснулась от вежливого стука в дверь. Взглянула на часы, встала с постели, открыла дверь и увидела Марианну. К утру ее лицо расцвело фиолетово-синим цветом, перебитый нос расплылся и сровнялся с отекшими щеками. Глаза превратились в узкие щели. Она сказала в нос:

– Уже начало восьмого. Мне нужно ехать.

– Сейчас распоряжусь… Постой, ты же еще не завтракала!

– Не хочется тратить время.

– Проходи, я только оденусь. – Лионелла накинула халатик и вспомнила про телефон Друзя. – Могу тебя попросить?

– Безусловно… – Марианна села на стул рядом с ноутбуком и отвернулась.

Лионелла сообразила, что она стесняется своего лица, подошла и обняла ее за плечи.

– Все будет хорошо… – Потом взяла телефон и отдала Марианне. – Пожалуйста, передай Кречету.

– Хорошо.

– Еще одна просьба. – Лионелла включила ноутбук и нашла сохраненную видеозапись. Включила и, увеличив на весь экран, попросила: – Посмотри.

– Что это? – Марианна придвинулась и стала смотреть. – Ничего не поняла.

Лионелла повторила запись еще раз:

– Снимал Юрий Друзь ночью в лесу возле пансионата «Рыбачий». Это – народная артистка Бирюкова, которую той ночью убили.

– А это кто? – Марианна ткнула пальцем в неизвестного рядом с Бирюковой.

– Не знаю.

– Я тоже его не знаю. И здесь плохо видно.

– Обрати внимание на его шарф.

– Полоска…

– Причем очень широкая. Ничего не напоминает?

– Нет, пожалуй.

– Ну хорошо. – Лионелла закрыла ноутбук. – Прости, что задерживаю. – Она подошла к телефону и позвонила в гараж: – Машину через десять минут к дому, пожалуйста.

* * *

Проводив Тихвину, Лионелла оделась и вызвала горничную:

– Костюм из химчистки доставили?

– Еще вчера вечером.

– Принеси. И, кстати, завтрак уже накрыт?

– Лев Ефимович ждет вас в столовой.

– Передай, что скоро спущусь. Костюм положи на кровать, упакую сама.

К завтраку Лионелла спустилась, как обещала, через несколько минут.

– Хорошо выглядишь, – улыбнулся Лев, увидев ее.

– Просто не накрасилась. Сегодня после обеда съемки в мосфильмовском павильоне.

– Всегда говорил: без косметики тебе лучше.

– Спорное утверждение, однако имеет право на жизнь.

– Кто у нас ночевал?

– Марианна Тихвина.

– Жена Егора Макаровича? С чего это вдруг?

– Некрасивая история. Он избил ее в ресторане. Пришлось ехать в Боткинскую.

– А где же сам Тихвин?

– Вероятно, уехал домой.

– Какая низость! – Лев раздраженно кинул салфетку. – Однако на него очень похоже.

– Тебе лучше знать, – многозначительно обронила Лионелла.

Она подозревала, что муж знает о Тихвине нечто такое, что для многих остается тайной за семью печатями.

Поднявшись после завтрака в спальню, Лионелла упаковала костюм и вызвала горничную, чтобы она отнесла одежду в машину. Сама занялась сбором косметики, однако ее прервал телефонный звонок.

– Слушаю…

– Это Ольшанский. Прости, что звоню.

– Действительно, сто лет не звонил.

– В продолжение вчерашнего разговора…

– Давай.

– Не телефонный разговор.

– Что тогда делать?

– Можешь прийти ко мне?

– У меня скоро съемка…

– Это не займет много времени. – В голосе Кирилла слышались не свойственные для него просящие нотки.

Лионелла поняла – дело того стоит, и пообещала:

– Перед отъездом в студию загляну.

– Жду.

Она ускорила сборы, спустилась вниз и вышла во двор. Бросила водителю:

– Ждите, – и вышла за ворота.

Кирилл встретил ее у калитки своего дома. Увидев, выбросил сигарету:

– Здравствуй.

– Что стряслось?

– Идем в дом. – Прежде чем закрыть за собой калитку, он высунулся и оглядел улицу.

– Я заинтригована, – заметила Лионелла.

– Подожди-и-и… – многообещающе протянул Кирилл и первым зашагал к дому.

Они вошли в прихожую, поднялись на второй этаж. Кирилл демонстративно распахнул дверь гостевой комнаты:

– Прошу!

Лионелла вошла в комнату, которую хорошо знала еще с юности.

– Боже мой! – прошептала она и бросилась к дивану, на котором спиной к ней лежал молодой мужчина. Развернув его к себе, Лионелла воскликнула: – Как ты мог?!

Максим Стрешнев провел ладонью по лицу, будто умылся, и сел, опустив ноги на пол:

– Что значит – мог? Я ничего такого не сделал.