Второй и третий штурмовые полки, казачий полудивизион, который уже превысил по числу сабель обычный кавалерийский полк, также размещались в городе, а вот вторая бригада уже встала в Чабанке. К ней присоединились драгунский полудивизион, артиллерийская бригада и дивизионный автобронеотряд. Наконец прибыла третья бригада без одного полка, оставленного в Тосно, для охраны основной базы. Кроме того, командиру полка Одынцу[101] неофициально было приказано осуществлять охрану царской семьи и быть готовыми принять монаршию фамилию в Тосно.

Дивизия активно принялась отрабатывать высадку на побережье, постоянно меняя тип берегов и десантных средств. С утра до вечера штурмовики гоняли плашкоуты, прибывшие в Одессу свеженькие «Эльпидифоры» и две канонерские лодки.

Над местами высадки все время ревели гидропланы с авиаматки «Николай I», отрабатывавшие действия по разведке и связи. Густой мат, воинственные крики и усиленные рупорами команды весьма беспокоили одесситов, которые начали даже жаловаться. Но генерал Эбелов мог только огорченно разводить руками, а до Колчака, пребывавшего в Севастополе, добраться – ой! – как нелегко.

В это время Анненков и Львов коротко сошлись с флотскими офицерами. Мореманы оказались вполне вменяемыми ребятами, с которыми генералы постоянно общались, обсуждая и обсасывая все детали и подробности грядущей операции. Но кроме этого, часто поднимались и другие вопросы. Как дела в Трапезунде? Как прошли последние набеги на турецкое побережье? Сильно ли турки беспокоили при выставлении минных заграждений в устье Босфора? Как поживает Сушон и давно ли видели «Гебен»[102]… тьфу ты! Мы хотели сказать «Султан Явуз Селим»!

Иногда такие беседы переходили в дружные посиделки, которые оканчивались глубоко за полночь. После одной такой милой встречи, едва-едва не закончившейся в знаменитом борделе на Ришельевской, рано поутру Львов заявился к Анненкову.

Борис оглядел друга, оценил набрякшие мешки под еще мутноватыми глазами на бледном лице, хмыкнул и поинтересовался:

– Сон алкоголика крепок, но краток? Чего тебе, порочное дитя запоя?

Но, к его удивлению, Глеб никак не отреагировал на подначку, а просто прошел к столу и, громыхнув стулом, сел. Налил себе стакан содовой воды из сифона, выпил и вдруг произнес:

– Вот что, друг дорогой, похоже, что мы влипли. Причем конкретно. И, кажется, – тут он стиснул могучие кулаки так, что побелели костяшки, – единственный выход – немедленно пускать в расход Колчака.

Анненков помолчал, еще раз внимательно оглядел Львова с ног до головы и вынес вердикт:

– На белочку не похоже… Излагай!

Оказалось, что уже не в первый раз флотские офицеры жаловались на нового адмирала и очень сожалели о прежнем – адмирале Эбергарде[103]…

– Борь, они говорят: «Классный старик! Двужильный! Все знал, все грамотно запланировал. А этот пришел – половину планов похерил, а вторую половину – переделал в сторону ухудшения!» Нельзя нам в этот кошмар впрягаться: Колчак нас, похоже, на заклание готовит. Без шуток. – Глеб тяжело вздохнул. – Я со многими говорил: с Борсуком, который скоро «Александра» примет, с Лебедевым – командиром «Гневного», с Трубецким[104] с «Катьки» – да я всех и перечислять не хочу. Так вот: все в один голос утверждают: ребята, вы – классные пацаны, но – без пяти минут покойнички. Вас либо высадят не там, либо не поддержат артиллерией, либо наоборот – накроют корабельными пушками «по ошибке».

Львов замолчал, снова налил себе стакан воды и опростал его одним длинным гулким глотком.

– Вот так вот, – закончил он, после долгой паузы. – И пресечь всю эту хрень можно только одним способом: шлепнуть будущего «Омского правителя». Что я, в общем, и собираюсь проделать в самое ближайшее время…

Он опустил голову, но тут выстрелом ударила команда «Отставить!», и он резко выпрямился. Анненков смотрел на него холодно, сурово и крайне неодобрительно.

– Вот смотрю я на тебя и тихо охреневаю: как по тылам шариться, в атаки ходить, людей пачками актировать – легко, а тут вдруг: «Шеф! Все пропало! Гипс снимают, клиент уезжает!»[105] Ты чего сопли распустил?! – Борис подошел к столу и сел напротив друга. – Ты как собираешься Колчака списывать? Пристрелишь? Снайпера турецкого откопаешь? Или, может, травить собрался? Нет? Еще не придумал? Слава Аллаху, что не послал сразу Чапая с ребятами…

– Ну, я хоть и пьяный, но ведь не идиот… – протянул Глеб.

– И это – слава богу! Так вот, а теперь я хочу задать тебе один вопросик: нам Константинополь нужен?

Львов потряс головой:

– Не… Если нам с тобой двоим – на хрен не нужен. А если вообще, особенно – для ускорения революции, то – да… наверное…

– Наверное? Мы с тобой, по-моему, сто раз уже все обсудили. Обсудили и пришли к выводу: кресту над Святой Софией быть! И что теперь? Ты реально считаешь, что какой-то наркоша может нас с тобой остановить? Ну, пусть попробует… Вот тогда-то мы его и… – Он на мгновение задумался, – покритикуем. А пока – пусть все идет, как идет. Только ты связь со своими мореманами – с командирами кораблей, со старшими офицерами поплотнее налаживай: в случае чего они нас поддержат. А мы им пока помогаем, чем сможем, и покрепче к себе привязываем… – Тут он снова внимательно оглядел своего друга и добавил: – Только ты в процессе не спейся…