— Я принес несколько вещиц, чтобы поднять вам настроение, — сказал он, вынимая из кармана маленькую квадратную коробочку.

— Джеффри, что подумают ваши слуги, если вдруг увидят, что вы мне дарите подарки? — воскликнула Луиза, у которой от волнения перехватило дыхание. Сказать честно, дело было не только в слугах. Как только мисс Виктория Эндрюс узнает об этих подарках, она непременно устроит Джеффри сцену ревности.

— Полноте, Луиза! Никто ничего не узнает. Если, конечно, вы не перестанете обсуждать это в полный голос.

В другой раз она прыснула бы от смеха, но в этот печальный день у нее не было настроения веселиться.

— Откройте коробочку, — велел он. Когда коробка открылась, там оказались прелестные сережки с бриллиантами, переливавшимися всеми цветами радуги. Луиза замерла от восхищения, лишившись на минуту дара речи. Между тем Джеффри достал футляр удлиненной формы, в котором на белом атласе лежало бриллиантовое колье, прекрасно сочетавшееся с серьгами.

О чем он только думает! Дарит бриллианты одной, когда помолвлен с другой! Луиза была так потрясена, что не могла пошевелиться. Воспользовавшись этим, Джеффри вынул колье из футляра и приложил к ее шее. И прежде чем она опомнилась, успел застегнуть замочек.

— Просто великолепно для этого времени суток! — засмеялся он.

Луиза молчала. Джеффри взял ее за подбородок и приподнял ей голову так, чтобы она увидела свое отражение в зеркале. Сверкающие в дневном свете бриллианты замечательно оттеняли молочно-белую кожу. Луиза разглядывала свое отражение в зеркале и боялась даже подумать, что все это значит. Джеффри все еще стоял рядом. Он с нетерпением ждал ее реакции на подарки и внимательно всматривался ей в глаза, стараясь уловить их выражение. Застегнув колье, он продолжал держать свои руки у нее на плечах. Ободренный тем, что Луиза оставила это без внимания, он решил обнять ее за талию. Словно очнувшись, она ловко высвободилась из его рук.

Луиза была осторожна, и для этого у нее были все основания. Она не раз читала в романах, что все мужчины ведут себя подобным образом, чтобы добиться своего. Джеффри выглядел озадаченным, но у него еще оставался на руках козырной туз.

— Хорошо… Я понимаю, что драгоценности — дело вкуса каждого и что сегодня у вас не то настроение, чтобы порадоваться, глядя на них… — проговорил он и достал из внутреннего кармана пиджака завернутый в крафтовую бумагу сверток. — А это третий подарок — исключительно для вас, Луиза. Едва ли он такой же красивый и романтический, как драгоценности, но мне кажется, что его получать намного приятнее…

Луиза посмотрела на него изумленным взглядом. Вручив ей сверток, Джеффри немного отошел, чтобы видеть ее реакцию. Пока Луиза разворачивала сверток, он заговорил снова:

— Многие мужчины считают, что самыми выигрышными подарками являются дорогие конфеты, цветы или духи, но что до меня, то я отдаю предпочтение именно этому.

Когда оберточная бумага упала на пол, Луиза поняла, что это такое.

Это были документы на Роузберри-Холл.

— Так это вы были тем таинственным покупателем Роузберри-Холла? Джентльмен, от которого мой поверенный пришел в такой восторг? — отчеканивая каждое слово, проговорила Луиза.

— Он самый, — весело сказал Джеффри с легким поклоном.

Луизе было не до веселья. Она провела столько бессонных ночей, все думая о Роузберри-Холле, представляя, кто его купит, как пройдет сама продажа… Он же тайком, у нее за спиной, выкупал ее дом и в то же самое время выслушивал ее причитания, видел, как она не находит себе места от беспокойства… Хотя мог одним словом прекратить ее метания и переживания…

— Так это вы купили мой дом! — воскликнула она, охваченная яростью, которая копилась в ее груди все эти беспокойные недели.

Джеффри словно не заметил произошедшую в ней перемену. Он был так горд, что позволил себе усмехнуться.

— Да, Луиза. Роузберри-Холл снова ваш. Я вернул дом его законному владельцу.

— Да вы просто изверг! Вы… вы злой, бездушный человек! — Луиза размахнулась и хотела его ударить, но Редверс схватил ее за запястье и сумел отвести удар. Он смотрел на нее в полной растерянности.

— Луиза, что, черт возьми, это значит? Я был уверен, что вы обрадуетесь такому повороту событий!

Луиза чувствовала, как ее охватывает бешеная ярость. Еще бы! Так обмануть ее!

— Вы изверг, изверг, изверг! Вы слушали мои жалобы, но ничего не говорили мне. Хоть что-нибудь мне в утешение! Вас нисколько не смущало, что я думала, будто Роузберри-Холл потерян мною навсегда, а вы в это время…

Джеффри прекратил поток ее брани пылким поцелуем. Наверняка он успокаивает так всех женщин, подумала Луиза и вспомнила, как он волочился за Викторией Эндрюс. Собрав все свои силы, она оттолкнула его.

— Как вы смеете? — прошипела она и бросилась к каминной полке, где лежал колокольчик для вызова слуг.

— Луиза, я признаю, что мой маленький обман — неудачная затея, — сказал он и, протянув руку к колокольчику, не дал ей вызвать Хиггинса.

Она с надеждой посмотрела на дверь, но снова Джеффри опередил ее. Взяв за руку, он повел ее к широкой софе, стоявшей у большого окна, выходившего на луг и лес.

— Сядьте, Луиза. Нет, не бойтесь, целоваться больше не будем, даже в благодарность за подарки. Я вам это обещаю.

От его слов она испугалась еще больше. Тогда он принял серьезный деловой вид.

— Луиза, у меня для вас есть очень важная новость.

Она была в замешательстве. У нее закралось подозрение, что она догадывается, о чем он хочет с ней поговорить.

За те полгода, что Луиза знала Холли-Хаус, его владелец изменился до неузнаваемости. Она знала обе стороны его характера, и сейчас казалось, что в Джеффри они проявились одновременно.

Во всяком случае, оставалась только одна причина, объясняющая, почему Джеффри купил ей в подарок бриллиантовое колье и серьги, выкупил и теперь дарит Роузберри-Холл, который она так любит.

Солнечным лучам, заливавшим гостиную, было не под силу рассеять мрачные мысли Луизы, которая догадывалась, в чем тут дело. Увидев, что она не села рядом, он поднялся и стал смотреть в окно каким-то странным, отсутствующим взглядом.

— Луиза, если взглянуть в мое прошлое, то гордиться мне нечем, — начал он низким глухим голосом. — Совершенно нечем. Я ведь из самых низов — уличный мальчишка, беспризорник. В отличие от диккенсовского Оливера Твиста я не мог жить в воровском притоне, меня тянуло на волю, и я всегда был в бегах.

Он смотрел, не отрываясь, в окно, на видневшийся за лугом лес. За ним был Роузберри-Холл.

Джеффри молчал, видно было, что он очень волнуется. Собравшись с духом, он посмотрел Луизе прямо в глаза. Сжав ей руки, он словно подбадривал себя, как будто тепло ее рук придавало ему смелости.

— Луиза… в моем прошлом были ужасные вещи… Я должен вам об этом рассказать…