Мы с Тимой играем во дворе долго: до тех пор, пока солнце не начинает ощутимо припекать. Без телефона я ощущаю себя, как без рук — даже не могу узнать, сколько сейчас времени. Поэтому мне приходится увести Тиму обратно в дом. По дороге я замечаю пса, который лежит в кустах, положив морду на лапы и внимательно следит за мной. Я вздрагиваю и на автомате загораживаю собой малыша.

— Только попробуй, — шепчу я псу одними губами. Он поднимает голову и тихо произносит “ваф”, после чего я ускоряю шаг, все время оглядываясь на эту лохматую махину. Слава богу, он просто провожает нас взглядом, но я еще долго успокаиваю сердцебиение, представляя, как этот пес мог бы броситься на нас на прогулке. Неужели Амир не мог посадить его в вольер? Он так и шляется без присмотра по двору?

Часы на стене в холле показывают час. Я разуваю Тимку, присев на плетеное кресло, а когда отставляю ботиночки ребенка в сторону и поднимаю взгляд, то вижу перед собой ту самую злую няньку. Черт.

— Тимуру пора обедать. Я покормлю его, — произносит она все с тем же холодом, как и обычно. У меня вырывается усмешка.

— Поверьте, я с этим сама прекрасно справлюсь, — отвечаю я, а нянька шумно вздыхает.

— Это распоряжение Амира Ринатовича. К вам сейчас приедет женщина, чтобы накрасить и сделать прическу на вечер.

— Я думаю успею покормить Тиму до ее приезда.

— Не успеете, — парирует спокойно нянька, — она уже подъезжает.

Я с сомнением смотрю на Тиму. Неужели я не доверяю этой женщине? Почему? Что-то внутри протестует против того, чтобы я отдавала ей малыша. Но на самом деле именно мне странно и опасно доверять ребенка. Я ему посторонний человек. Никто. Амир даже не знает, что мне может взбрести в голову — будь я совсем мразью, могла бы взять мальчика в заложники и потребовать отпустить меня. Черт, отец Тимки невероятно беспечен.

Затолкав все чувства поглубже, и подавив так некстати проснувшийся материнский инстинкт, я глажу Тимку по спине и тихо произношу:

— Иди поешь, малыш. Мы скоро снова встретимся.

Он, глядя на няньку, отрицательно мотает головой, издав тихое “м-м”. У меня вырывается смешок. Это выглядело забавно.

— Он не хочет, — начинаю я, и замолкаю, потому что вижу, как открывается в дом дверь, и в холл заходит жгучая брюнетка, цокая по полу высоченными каблуками. Следом заглядывает охранник и кивает на меня, что-то коротко сказав девушке.

А я стою и пораженно таращу на нее глаза. Едва уловимая улыбка на губах, глаза со знакомым хитрым прищуром… Сашка!!! В парике или перекрасилась? О, Боже!

— Добрый день, — громко здоровается она, приближаясь. Широко улыбается няньке, а та отвечает ей сухой усмешкой. Потом Сашка поворачивается ко мне и едва ли не кланяется, — Добрый день! Я Ксения, из студии красоты “Персона”.

Ксения! Смотрите-ка. Я пытаюсь понять — то ли это Сашкин цирк, то ли меня зрение подводит, и это действительно просто похожая на нее девушка, а потом слышу тихий голос няньки:

— Не буду вас отвлекать. Отведу Тимура обедать.

— Не случится ничего страшного, если Тимур поест рядом со мной, пока меня приводят в порядок, — произношу медленно я, рассматривая Ксению-Сашу. Малыш обнимает мою ногу, не желая отлипать, и я наклоняюсь, поднимая его на руки, а потом перевожу взгляд на няньку, — попросите принести, пожалуйста, столик и еду в мою комнату.

И, не желая слушать больше ничего, разворачиваюсь и ухожу по направлению к комнате Мирославы. Тима, обнимает меня, положив подбородок на плечо, и, судя по всему, наблюдает за Ксенией-Сашей, которая цокает позади каблуками.

Я захожу в комнату Мирославы и опускаю Тимку на пол. Девушка, тем временем, закрывает дверь, запирает замок на ней, и, развернувшись, улыбается так довольно и широко, что я понимаю: да, дьявол, это Саша.

В следующий момент она эффектно срывает с себя парик, и встряхивает блондинистыми волосами, а у меня вырывается короткое:

— Дура!

— Что?! — восклицает эта дурында, растерянно хлопая ресницами, а я закатываю глаза.

— Я не удивлюсь, если тут везде камеры, Саша. Нафига ты устраиваешь этот цирк?!

— Ой… — тихо произносит девушка, и, украдкой осмотрев потолок, принимается натягивать парик обратно. Я качаю головой.

— Поздно, — усмехаюсь я и делаю шаг, заключая ее в крепкие объятия. Она стискивает меня в ответ, будто бы мы не два дня назад последний раз виделись, а целую вечность. Мне кажется, что так оно и есть. Слишком уж многое произошло в моей жизни за эти дни.

— Я переживала за тебя, ты не представляешь как, — произносит Сашка, — господи, я ждала, когда ты позвонишь мне с того телефона. Но он молчал и молчал.

— У меня его отобрали, — хмыкаю я, — как ты поняла, что это я перед тобой, а не жена Амира? Мы с ней ведь похожи, а ты не в курсе, что творилось в этом доме…

— Боже, серьезно? Ты таращилась на меня так, что я сразу доперла — ты узнала меня даже с этим дурацким париком и макияжем!

— Как ты вообще тут оказалась? — я отстраняю Сашку, потому что Тимур уже начинает меня дергать за руку и ныть, и глажу успокаивающе малыша по голове. Я очень надеюсь, что никто, кроме Амира и пары приближенных к нему человек не в курсе, что происходит, и не сможет поднять тревогу, увидев по камерам, что я тут с кем-то подозрительным обнимаюсь. Честно говоря, я вообще надеюсь, что в этой комнате камер нет. Я тут переодевалась вообще-то.

Сашка громко фыркает.

— Я поняла, что ты в опасности, и все эти дни пыталась хоть как-то попасть в этот дом. Они искали уборщицу, я даже пришла на собеседование, но вместо меня в итоге взяли какую женщину. Я изображала перед подругами и знакомыми влюбленную идиотку, которая стремится хоть одним глазком посмотреть на объект своего обожания по имени Амир, и попросила всех предупредить меня, если вдруг освободятся какие-нибудь вакансии в этом доме. В итоге мне сегодня позвонила Ксюшка и рассказала, что ее с утра заказали, чтобы причесать и накрасить лохудру твоего Амира. Тут-то я и подорвалась.

Я, не сдержавшись, тихо смеюсь, и Саша прыскает в ответ.

— Знаешь, я так и не нашла ее фото в интернете. Наверное, она не очень-то и похожа на тебя, иначе зачем прятать такую красоту?

— Похожа, Саш. Еще как похожа, — произношу я, — спасибо тебе. Ты действительно… — я заминаюсь на секунду, понимая, что Сашка, несмотря на то, что мои знакомые считали ее заносчивой и глупой девчонкой, оказалась самой настоящей подругой. Не бросила в беде, переживала. Приехала. Я беру себя в руки, решив закончить фразу, — ты действительно настоящий друг, Сашк. Со мной все в порядке. Не рискуй так больше. Лучше бы тебе сделать свое дело и спокойно уехать, пока Амир не вернулся.

Сашка странно улыбается и вздергивает подбородок.

— Да щаззз, — хмыкает она, и с видом фокусника запускает руку в декольте, выуживая оттуда телефон, а я издаю обреченный стон, — у твоего похитителя паранойя. Меня заставили вытряхнуть весь кейс с косметикой и оставить у охраны телефон. Еще и обыскали. А когда я зазвенела, то сказала, что у меня стоит кардиостимулятор и имплант в ребре, — Сашка весело оскаливает белые зубки, а мне хочется застрелиться от ее непосредственности, — прикинь, сработало!