Наверное, Амир, как и все мужчины, соврал насчет “без косметики выглядишь лучше”. Потому что сейчас в его взгляде я замечаю откровенный интерес.

— Может, домой? — вырывается у меня, и я нервно улыбаюсь.

— Успеем домой, — Амир поднимает руку, откидывает у меня с шеи волосы, а потом нагло оттягивает воротник платья, рассматривая место, где оставил мне укус. Абсолютно не реагируя на мое изменившееся выражение лица и попытку отстраниться.

— Не трогай. И так болит, — я пытаюсь убрать его руку, но он внезапно перехватывает меня за запястье и сжимает, не сильно, но чувствительно.

— Надо было тебя оставить в том платье… — констатирует он, — Был бы хороший повод потом сломать этого пса.

— Он бы не притронулся ко мне. Он и так напуган, — произношу я, а Амир смеется.

— Ты себя видела со стороны? Я тебя просто так заставил переодеться, что ли? Протянул бы еще как свои клешни. И я б ему голову тогда свернул спокойно, — усмешка Амира похожа больше на оскал, и я чувствую, как кровь отливает от лица.

— Кажется, ему и так достаточно того, что ты постучал им об стену.

— А мне кажется, что нет, — обрывает меня он, — я считал, что для него достаточно было прошлого раза, чтобы он закопался и забыл про тебя. Но псы, вроде твоего бывшего мужа, слишком глупые. Его только могила успокоит.

— Ты переоцениваешь его, — я хмурюсь, глядя ему в глаза. Стоит нашим взглядам пересечься, как сердце начинает стучать так быстро, словно я наткнулась в джунглях на хищника, — Володя трусливый. А ты подумай лучше о сыне. У него нет нормальной матери… если ты слишком часто будешь нарушать закон — то и отца не станет. И с кем он останется тогда? Кто его будет воспитывать?

Амир приподнимает бровь, так скептически, будто бы я выдала что-то невероятно странное для него. Я пожимаю плечами в ответ на его мимику. Все, что я говорю — чистая правда. Так и может случиться. Нельзя причинять боль и убивать людей безнаказанно. Однажды таких людей настигает возмездие со стороны закона.

— В вашем криминальном мире мужчине просто необходима женщина, которая сможет защитить тыл, — продолжаю я, — А у тебя нет сейчас тыла, Амир. Он сбежал. И тебе нельзя оступаться.

— Интересная ты баба, Рита, — произносит медленно Амир. Не надсмехаясь. Просто констатирует факт, разглядывая мое лицо с таким интересом, будто бы впервые меня увидел, — сообразительная. Только если со мной что произойдет — о моем сыне есть кому позаботиться.

— Твои отец и мать не вечны, если ты про них, — произношу спокойно я, а он усмехается. Сжимает мою ладонь и наклоняется ближе, почти к самому лицу:

— Ты уже пытаешься меня воспитывать? Сбавь обороты, женщина, или я передумаю тебя отпускать, раз тебя настолько парит судьба твоего племянника и моя жизнь. Реально ведь заменишь свою сестру. И только тогда ты будешь вправе о моей жизни так заботиться.

Я недоверчиво прищуриваюсь.

— Я просто даю хороший совет. Я неудобная жена. И вряд ли соглашусь всю жизнь жить в золотой клетке.

— Я умею убеждать, Рита. Проверить хочешь? — интересуется вкрадчиво он. От его тона у меня пробегают мурашки, и я выпрямляю спину, стараясь взять себя в руки. Это не страх, а что-то иное. Он сейчас не угрожает мне. Не обещает ничего плохого. Я не чувствую себя в опасности после его вопроса, но внутри все странно напрягается.

— У тебя ничего не выйдет. Ты, во-первых, уже женат, а я обхожу стороной женатых. Ты украл меня. Хотел убить. Превратил мою жизнь в руины, пусть мое уютное семейное гнездышко и так на соплях держалось. Но это не оправдывает тебя, Амир. Ты об этом просто не знал и мог разрушить по-настоящему крепкую семью. В общем, вряд ли у тебя получится меня убедить.

— Мой брак всего лишь вопрос времени, до тех пор, пока я не отыщу твою сестру, — взгляд Амира темнеет, а я криво улыбаюсь в ответ.

— И что? Убьешь ее за побег? Это еще раз убедит меня в том, что ты монстр, — я вырываю руку из его захвата и прячу за спину. На всякий случай, — мне твоя жизнь и манера решать вопросы претит.

Я пытаюсь выбраться из его плена, и нырнуть под руку, но Амир перехватывает меня за плечо и возвращает на место. Черт, я его, видимо, задела. Однако, рычать на меня и наказывать не за что: я имею право на мнение. И я его не оскорбила.

— Мне не отказывают, Рита, запомни это.

— Тебе просто попадаются люди, которые не могут отказать, — парирую я в ответ на его усмешку, — вот и всё.

Он иронично рассматривает меня, и я снова ловлю себя на мысли, что этот человек считает меня неразумным существом. Так смотрят на детей, когда те заявляют что-нибудь вроде “я могу бросить колледж и стать, как Билл Гейтс”. С такой же иронией во взгляде, думая “как же ты ошибаешься, Боже мой”.

— Ну посмотрим, — произносит Амир, и отпускает меня, выпрямляясь. Потом кивает в сторону двери, — давай-ка иди в сторону машины, гордая моя.

Я подавляю едва не вырвавшуюся усмешку. “Моя”. Ошибаешься, Амир.

— Что ты сделаешь с Вовой? Отпустишь его? — задаю я вопрос, перед тем, как уйти, а мужчина приподнимает в ответ брови.

— Не раздражай меня и топай в машину без этих вопросов. Сама увидишь.

Я замираю. Потом послушно разворачиваюсь и выхожу из санузла.

Надеюсь, он не станет убивать Вову у меня на глазах.

— …отпустите меня. Слушайте, я правда ошибся. Я даже ничего не сделал, — слышу я голос мужа, когда мы приближаемся к парковке. Он сидит в странной позе, прямо коленями на мокром асфальте, повернувшись к нам спиной, перед охраной Амира… черт побери.

— Он что, в наручниках? — вырывается у меня вопрос, когда я замечаю блеск стали на запястьях Володи.

— Да, — отвечает Амир, — он в наручниках.

— Господи, зачем?!

Мы обходим Вову и становимся рядом с охраной. Бывший муж переводит на меня растерянный взгляд.

— Простите, — произносит он мне, — я реально перепутал вас. Скажите, пожалуйста, вашему мужу, что я просто хотел поговорить. Вы просто похожи на мою бывшую жену и я хотел спросить — все ли в порядке…

— Ты долго языком трепать будешь? — перебивает его Амир, и Вова замолкает.

Я настороженно обвожу взглядом четырех крепких ребят в черной форме. Вове я начинаю сочувствовать, и не совсем понимаю, зачем Амир устроил весь этот цирк. Такое ощущение, будто они мафиози и схватили какую-нибудь жирную крысу. Но Вова-то действительно просто решил поговорить со мной. Такая глупость же.

Амир засовывает руки в передние карманы и, склонив голову, смотрит на него.

— Моя жена считает, что тебя надо отпустить. Говорит, типа, ты ничего даже не сделал. Просто вперся к ней в женский санузел, — он усмехается, словно дьявол, а Вова бледнеет, — что об этом думаешь?