– Э-э… – проговорила Крадунья. – А ты не мог бы… подсказать мне, где тут есть еда?..

Далинар взглянул на нее. Еда, в такой момент?

– Где-то… возле стены должен быть склад провианта.

– Спасибо!

Далинар вздохнул и направился к воде.

– Сэр! – позвал Каладин. – Куда вы?

– Капитан, враг принес на эту битву очень большую палку. Я намерен ее отобрать.

Каладин поднялся в небо, переполненный буресветом.

Внизу Далинар шел навстречу красному туману. Хотя туманные щупальца ползали среди солдат Амарама, основная его часть клубилась ближе к побережью, около разрушенных причалов.

Буря свидетельница, Каладин воспрянул духом, снова очутившись в реальном мире. Несмотря на то что Буря бурь затмила солнце, здесь было намного светлее, чем в Шейдсмаре. Спрены ветра вертелись вокруг него, хотя воздух был относительно неподвижен. Наверное, это были те же спрены, которые разыскали его на другой стороне и которых он подвел.

Каладин, – одернула его Сил. – Последнее, что тебе сейчас нужно, – это еще одна причина ругать себя.

Она права. Вот буря, он и впрямь бывал слишком суров с самим собой. Может, именно этот изъян не позволил ему произнести Четвертый Идеал?

Сил почему-то вздохнула.

Ох, Каладин.

– Мы поговорим об этом позже, – пообещал он.

Пока что ему дали второй шанс, чтобы защитить Далинара Холина. Чувствуя, как ярится внутри буресвет, и ощущая приятную тяжесть Сил-копья в руке, он направил себя к земле и опустился на камни возле Амарама.

Великий лорд рухнул на колени.

«Что такое?» – изумился Каладин. Амарам кашлял. Он запрокинул голову в шлеме с поднятым забралом и застонал.

Неужели он… что-то проглотил?

Адолин ощупал живот. Под окровавленным разрезом он чувствовал только гладкую новую кожу. И ни намека на боль.

Какое-то время он был уверен, что умрет.

Однажды с ним такое уже случилось. Несколько месяцев назад Адолин испытал это чувство, когда Садеас отступил, оставив войска Холина в одиночестве в окружении на Расколотых равнинах. Теперь все было иначе. Глядя в черные небеса с их ненормальными облаками, он внезапно ощутил себя ужасно хрупким…

А потом появился свет. Его отец – великий человек, с которым Адолин никогда не сравнится, – каким-то образом стал воплощением самого Всемогущего. Адолин не мог избавиться от ощущения, что недостоин войти в тот свет.

Как бы там ни было, теперь он здесь.

Сияющие разделились, выполняя указания Далинара, хотя Шаллан присела рядом с Адолином, чтобы проверить, как он.

– Как ты себя чувствуешь?

– Ты хоть представляешь, как я любил эту куртку?

– Ох, Адолин!

– Ну в самом деле. Лекарям стоит быть поосторожнее с одеждой, которую они разрезают. Если человек выживет, рубашка ему понадобится. Если умрет… что ж, пусть хоть на смертном одре выглядит прилично.

Она улыбнулась, потом бросила взгляд через плечо на войска красноглазых солдат.

– Иди, со мной все будет хорошо. Спаси город. Сияй, Шаллан!

Она поцеловала его и встала. Ее рыжие волосы из-за белой одежды, которая как будто светилась буресветом, выглядели ярким пятном. Узор появился в виде клинка с едва заметной, почти невидимой, решеткой вдоль лезвия. Она принялась плести, обратившись к своей силе, и из земли вокруг нее поднялось войско.

В Уритиру Шаллан сотворила армию из двух десятков образов, чтобы отвлечь Несотворенную. Теперь вокруг нее восстали сотни иллюзий: солдаты, лавочники, прачки, письмоводительницы – все как будто сошли с ее страниц. Каждый лучился буресветом, словно Сияющий рыцарь.

Адолин поднялся на ноги и оказался лицом к лицу с иллюзией самого себя в форме Холина. Иллюзорный Адолин излучал буресвет и плыл в нескольких дюймах от земли. Она сделала его ветробегуном.

«Я… Я не могу этого вынести».

Принц повернулся к городу. Его отец сосредоточился на Сияющих и не дал ему особого поручения. Может, он сам разберется, как помочь защитникам внутри?

Адолин перебрался через обломки и сквозь сломанную стену. В двух шагах от нее стояла Ясна, уперев руки в бока, как будто обозревая беспорядок, оставленный разыгравшимися детьми. За проломом располагалась ничем не примечательная городская площадь, где преобладали казармы и склады. Павшие солдаты в форме Тайлены или Садеаса указывали на недавнее столкновение, но, похоже, основная часть армии противника двинулась дальше. С близлежащих улиц раздавались крики и звон оружия.

Адолин потянулся за брошенным мечом, потом застыл и, чувствуя себя дураком, призвал осколочный клинок. Он напрягся в ожидании крика, но ничего не услышал, и клинок упал в его ладонь через десять ударов сердца.

– Прости, – шепнул он, поднимая блестящее оружие. – И спасибо тебе.

С этими словами Адолин направился к одной из ближайших стычек, где солдаты звали на помощь.

Сзет из неболомов завидовал Каладину, которого называли Благословенным Бурей, ведь тому досталась честь защищать Далинара Холина. Но, разумеется, он не жаловался. Сзет выбрал свою клятву.

И поступит так, как требует господин.

Появились фантомы, созданные из буресвета рыжеволосой женщиной. Это были тени во тьме, те, кто шептал о его убийствах. Как она их оживила, он не знал. Сзет приземлился возле что-то жующей решийской связывательницы потоков, Крадуньи.

– Итак, как мы найдем этот рубин? – спросила она.

Сзет указал осколочным клинком в ножнах в сторону кораблей, пришвартованных в бухте:

– Существо, которое его несло, побежало вон туда.

Там, глубоко в тени Бури бурь, все еще стояли толпы паршунов.

– Понятненько. – Крадунья взглянула на него. – Ты же не собираешься снова меня есть, ага?

Не говори ерунды, – возмутился меч в руке Сзета. – Ты не злая. Ты милая. И я не ем людей.

– Я не обнажу меч, разве что ты умрешь или я решу умереть сам.

– Отлииииичненько! – протянула Крадунья.