Сзет, ты должен был мне возразить, – заявил меч, – когда я сказал, что не ем людей. Вашер всегда так делал. Я считал, мы шутим. Как бы там ни было, по сравнению с остальными, кто меня носил, ты в этом не очень хорош.

– Верно, я не умею быть человеком. Это… мой изъян.

Да все в порядке! Радоваться надо. Похоже, сегодня мы уничтожим много зла. Это же отлииииичненько, верно?

И меч загудел.

Клейма на лбу Каладина обожгло свежей болью, когда он бросился на Амарама. Великий лорд быстро оправился от своего приступа и захлопнул забрало. Атаку мостовика он отбил бронированным предплечьем.

Сквозь щель в шлеме его глаза отсвечивали алым.

– Мальчишка, ты должен меня благодарить!

– Благодарить?! – возмутился Каладин. – За что? За то, что показал мне, как кто-то может быть еще отвратительнее мелочного светлоглазого, который управлял моим родным городом?

– Копейщик, я тебя создал! Я тебя выковал. – Амарам указал на Каладина широким осколочным клинком с крючком на конце. Потом он протянул левую руку и… призвал второй осколочный клинок. Длинный и изогнутый, с волнистым обухом.

Каладин хорошо знал этот меч. Он его выиграл, спасая жизнь Амарама, но отказался принять. Потому что, глядя на свое отражение в серебристом металле, видел только друзей, которые из-за этого погибли. Так много смерти и боли, и все из-за волнистого клинка.

Меч казался символом всего, что Каладин утратил, в особенности будучи в руках человека, который ему солгал. Человека, который отнял Тьена.

Амарам принял боевую стойку, держа два осколочных клинка. Один он получил в кровопролитии ценой отряда Каладина. Другим был Клятвенник. Меч, который отдали в уплату за Четвертый мост.

Не позволяй себя запугать! – прошептала Сил в голове Каладина. – Что бы ни было в прошлом, он всего лишь человек. А ты Сияющий рыцарь.

Внезапно наруч брони Амарама начал пульсировать, как будто его что-то толкало снизу. Красное свечение из-под шлема усилилось, и у Каладина сложилось отчетливое впечатление, что Амарама окутывает какая-то сила.

Черный дым. Тот самый, который на глазах у Каладина окутал королеву Эсудан, когда они покидали дворец. Другие части доспеха Амарама начали дребезжать или пульсировать, и внезапно он ринулся вперед с невероятной скоростью, размахивая обоими клинками.

Далинар замедлил шаг, приближаясь к ядру Азарта. Здесь невероятно плотный красный туман буквально кипел. Он видел знакомые лица. Вот старый великий князь Каланор падает с высокой скалы. Вот сам Далинар сражается один на поле камней, оставшихся после оползня. Вот он ловит клешню ущельного демона на Расколотых равнинах.

Он слышал Азарт. Его монотонное, настойчивое, согревающее гудение. Почти как барабанный бой.

– Ну здравствуй, старый друг, – прошептал Далинар и вошел в красный туман.

Шаллан стояла с распростертыми руками. На земле вокруг нее ширилось озеро буресвета, жидкого свечения, над которым кружился сияющий туман. Это были ворота, из которых восставала ее ожившая коллекция.

Каждый, кого она когда-то рисовала, – от горничных в доме отца до спренов чести, которые держали Сил в плену, – воплотился из буресвета. Мужчины и женщины, дети и старики. Солдаты и письмоводительницы. Матери и разведчицы, короли и рабы.

Мм… – тянул Узор в облике меча в ее руке. – Мм!..

– Я же их потеряла, – прошептала Шаллан, когда моряк Ялб вышел из тумана и помахал ей. Он вытащил из воздуха светящееся осколочное копье. – Я же потеряла эти рисунки!

Ты к ним близка, – объяснил Узор. – Близка к царству мыслей… и тому, что за его пределами. Все люди, с которыми ты была связана на протяжении многих лет…

Появились ее братья. Шаллан похоронила тревогу о них на задворках разума. В плену у Духокровников… ни одной весточки, какое бы даль-перо она ни пробовала…

Из света вышел ее отец. И мать.

Иллюзии сразу же дрогнули и начали таять, снова превращаясь в буресвет. А потом кто-то внезапно схватил ее за левую руку.

Шаллан ахнула. Из тумана соткалась… Вуаль?! С длинными прямыми черными волосами, в белой одежде, кареглазая. Мудрее, чем Шаллан, и целеустремленнее. Она умела трудиться над мелочами, когда Шаллан теряла присутствие духа от масштабности своей работы.

Кто-то еще взял Шаллан за правую руку. Сияющая, в светящемся гранатовом осколочном доспехе, высокая, с заплетенными в косы волосами. Сдержанная и осторожная. Она кивнула Шаллан спокойно и решительно.

Остальные у ног Шаллан пытались выбраться из буресвета, их светящиеся руки хватались за нее.

– Нет… – прошептала Шаллан.

Достаточно. Она создала Вуаль и Сияющую, чтобы те были сильными, когда она ослабеет. Девушка крепко сжала их руки и медленно, со свистом выдохнула. Другие версии Шаллан ушли в буресвет.

Потом в отдалении из земли встали сотни солдат и подняли оружие на врага.

Адолин мчался по улицам Нижнего округа в сопровождении почти двух десятков солдат.

– Там! – крикнул один из его людей с сильным тайленским акцентом. – Светлорд! – Он указал на группу врагов, которые исчезли в переулке, ведущем обратно к стене.

– Преисподняя! – выругался Адолин и, взмахом руки велев отряду не отставать, бросился вдогонку. В той стороне была Ясна, которая в одиночку пыталась удержать пролом. Он мчался по переулку и…

Внезапно у него над головой пролетел солдат с красными глазами. Адолин пригнулся, испугавшись Сплавленных, но то был всего лишь обыкновенный солдат. Бедолага врезался в крышу. Что это, во имя Рошара?

Когда они добрались до конца переулка, еще одно тело врезалось в стену прямо у выхода. Сжимая осколочный клинок, Адолин выглянул из-за угла, предполагая обнаружить каменного монстра вроде того, который забрался в Древний округ.

Но увидел он лишь Ясну Холин, совершенно невозмутимую. Вокруг нее угасало свечение, не похожее на дымчатый буресвет. Как будто ее покрывали геометрические фигуры…

Что ж, ладно. Ясне помощь не нужна. Адолин махнул своим людям, чтобы следовали на звуки битвы где-то справа. Там они нашли небольшую группу тайленских солдат, которых куда более многочисленный отряд алети в зеленых мундирах прижал к стене.

А вот с этим Адолин мог разобраться.

Он взмахом руки велел своим солдатам не вмешиваться и бросился на врага, приняв стойку дыма, замахиваясь осколочным клинком. Противники столпились, пытаясь добраться до своей добычи, и им пришлось нелегко, когда сзади обрушилась миниатюрная буря.

Адолин наносил удар за ударом, ощущая неимоверное удовлетворение, оттого что он наконец-то приносит пользу. Тайленцы издали радостный возглас, когда он расправился с последним противником, чьи красные глаза почернели, выгорая. Его удовлетворение продолжалось до тех пор, пока, взглянув на трупы, он не поразился тому, насколько они… похожи на людей.