— Ваше величество, я бы и так... но ежели вы жалуетемне все те земли, которые сейчас под Язвой, то я с удвоенным рвением начнуготовиться к походу. Только подготовьте королевский указ, чтоб с вашей подписьюи печатями. Не за себя пекусь, но с бумагой смогу привлечь из безземельныхрыцарей, им в свою очередь пожалую участки уже своей земли под поместья. Благоземли это проклятое Урочище захватило очень обширные.

Король смотрел на него испытующе.

— Бумагу составят уже сегодня, — пообещалон. — Ко всему еще вы лично и все ваши земли, сэр Томас, на сто летосвобождены от всех налогов и сборов. Кроме того, лично вам будет пожалованоправо: не вставать в присутствии короля, не снимать шляпу, ковыряться в носу иназывать меня по имени. Это не будет распространяться на ваших потомков.

Томас поклонился.

— Польщен, ваше величество.

Король неожиданно улыбнулся.

— Вы крестоносец, сэр Томас, воевали в Палестине, длявас эти знаки ничего не значат, но для тех, кто трется у моего двора, это оченьмного. И ценить вас будут выше.

Олег склонился над картой, лицо озадаченное, потыкалпальцем.

— А здесь тоже оно... Урочище?

Король покачал головой, обвел рукой по карте почтиправильный круг.

— Нет, здесь цепь холмов, а через них почему-то неперевалили... Хотя с той стороны деревни уже опустели. Народ бежит, сеньор ибнОлег! А с этой стороны, вот здесь и здесь, захвачено Язвой. Сейчас она замерла,не распространяется, но, как считают мои священники, это ненадолго. Так ужполучилось, что с севера и северо-востока, как я уже говорил, широкая река, еене одолеть... во всяком случае, с ходу, как Язва катила по равнине, с юга ивостока еще одна, смотри как она делает широкую петлю, тем самым остановивраспространение этой гнили... А на западе горный кряж. Небольшой, но цепьтянется довольно далеко, тоже преграда для Язвы...

Томас всматривался в захваченную Язвой местность, сердцесжималось от негодования, кровь стучит в висках. Судя по расположению, тамкогда-то была цветущая долина с полями и садами, заливными лугами, ручьями имелкими речушками, в которых кишела рыба. А сейчас там ужасающее болото, чтогнилостными испарениями отравляет мир. Даже если Язва на самом деле осталась быв этих пределах, все равно она вызов Господу, сотворившему прекрасный мир.

Король сказал задумчиво:

— В Язве что-то происходит. Через реку перелетает всебольше ночных тварей, крестьяне с заходом солнца закрываются в домах, запираютдвери и окна, прячут скот. В лесах появились странные волки, очень крупные,режут не только скот, но даже днем врываются в села. Мои священники говорят,что Язва набирает сил, чтобы однажды затопить грязью реку и перейти на другуюсторону.

Томас спросил, стараясь, чтобы голос звучал мужественно:

— Ваше величество, это и будут мои владения?

Король замялся, даже глаза на миг отвел, но пересилил себя ипрямо посмотрел молодому рыцарю в глаза.

— Да. Там нет клочка, которого не захватила бы Язва...мои священники зовут ее Тьмой, однако же если вам удастся как-то одолеть, то увас не будет лучшего владения во всей Британии!.. Смотрите, по размерам почтиравно иному королевству, защищено реками и горами, и земли там были самыелучшие.

Томас отошел от стола, поклонился. Вид у него был твердый иторжественный.

— Ваше величество, не будем отнимать у вас драгоценноговремени. Мы пойдем готовиться к отъезду. И как только указ будет готов —выступим в самое сердце Зла!

За ночь народу в городе, казалось, удвоилось, а за то время,что они провели в королевском дворце, утроилось. Хотя рыцари, возможно, ночью ине приезжали, зато горожане высыпали на улицы все: торговцы, столяры иплотники, оружейники, кузнецы, даже каменщики предлагали свои услуги, хотя онина турнире совсем ни к чему, зато плотников набирают даже из соседних сел, тедалеко за городом спешно сколачивают многоярусные помосты для зрителей. Изгорода к распахнутым воротам тянутся тяжело нагруженные телеги с бревнами идосками, везут туда шатры и палатки, туда же спешно перебираются торговцыразной мелочью.

Олег поглядывал с интересом, коротко заметил:

— А власть короля не совсем... гм... восточная.

— Зато меньше вреда, — огрызнулся Томас, —если король дурак.

— Да, — согласился Олег, — везде пятьдесят напятьдесят.

Томас не понял, но спорить не стал, шел впереди по узкойулочке, расталкивая тесную толпу. Иногда попадались конные рыцари, почти у всехв руках копья тыльной стороной в специальной выемке в стремени, длинные итолстые, со специальным раструбом для руки, особые копья для таранного удара.

Олег тоже внимательно рассматривал этих конных воинов. ДляТомаса такие копья вполне привычные, хотя вошли в употребление совсем недавно.Доселе были намного легче, что можно бить сверху, держа над головой, битьиз-под руки снизу, даже бросать, как дротик, но сейчас рыцари всюду принимаютна вооружение это тяжелое копье, все предыдущие рядом с ним еще не копья, апики или дротики.

Освоивших новое оружие рыцарей пока немного, однако ихнебольшой отряд с легкостью пробьет брешь в любом войске на всю его длину,сомнет и втопчет в землю лобовым ударом, затем развернется и снова пронесется,как стадо кабанов по пшеничному полю. Иные времена, иное вооружение. Инаявоинская тактика. Но главное не то, что иные времена, а что новое время. Когдане бесконечное повторение одного и того же — как же надоело и вгоняет втоску! — а в самом деле видна заря нового мира... даже в этом.

Они вернулись в гостиницу, Томас не возжелал идти в роскошныепокои, расслабляет, отправился в конюшню, осмотрел коней, стойла, придирчивопропустил между пальцами ячмень, любуясь крупными янтарными зернами, затемзашел к кузнецу и поговорил о новом способе перековки коней, а с оружейникомподелился опытом заточки мечей из дамасской стали.

Олег поднялся на самый верх, там, на крыше, особая площадка,как на башне, удобно рассматривать город с высоты. Для европейских зданий такаяархитектура непривычна, но вернувшиеся из Святых Земель, где все дома сплоскими крышами, не видят ничего удивительного.

Город бурлит, заполнены — уже не только гостиницы ипостоялые дворы, но и все сараи, амбары, а многие будущие участники жаркихсхваток разбили шатры за городской чертой. Им туда возят еду, а часть торговцевуже поставили там временные лавки. Малые турниры, которые устраивают черезкаждые пару недель, длятся по два дня, средние — по четыре, но крупные, накоторые приезжают из дальних стран, нелепо втискивать в такие сроки, они длятсяне меньше недели. К примеру, знаменитый Марлезонский турнир длился полмесяца.

На ранних турнирах не могло быть и речи о женщинах, нопотом, когда турниры под прессингом церкви начали облагораживаться и обрастатьправилами, появились первые зрительницы. Сперва, насколько он помнит,присутствовала жена правителя или дочь. Потом — с подругами, свитой. А воттеперь, говорят, прекрасные дамы — едва ли не главный элемент украшениятурнира. За них бьются, за их улыбки готовы умереть, а то и от добычиотказаться, чтобы показать свою щедрость, великодушие, благородство.