Она вздыхает, а я действительно ошарашен. Хильда завидует людям из-за несчастной любви?! И из-за всех других чувств?! Вот так штука! Нужно будет поразмышлять об этом на досуге.

Громкое хлопанье крыльев возвещает, что для раздумий сейчас не время: возвращается Хугин. И, похоже, он, если так можно выразиться о воронах, в прекрасном настроении. По крайней мере, усевшись Хильде на руку и приступив к рассказу, каркает он чуть ли не радостно.

Хильда его внимательно слушает.

– Хугин уверен, что нашёл нужную штольню. Она совсем недалеко отсюда. Нужно идти за ним.

Мне чудится, что в глубине катакомб я снова слышу топот и крики. Неужели карлики тоже забрались в штольни и снова преследуют нас? Мне бы очень не хотелось, чтобы это было правдой.

– Ты слышишь? – шепчу я Хильде.

Она кивает:

– Боюсь, они опять вышли на наш след! В общем, за Хугином! Быстрее!

Так мы и делаем. Мы ещё довольно долго мчимся по штольне, которая, петляя, уходит влево. В некоторых местах нам приходится шлёпать по колено в воде, затем коридор становится таким низким, что пробраться можно только согнувшись. Наконец мы попадаем в очень большой подземный зал, и здесь Хугин опускается на землю у одной стены.

Подойдя к стене, я пристально смотрю на неё сквозь очки. «ЛОКИ» работает безупречно: под моим взглядом стена растворяется – и передо мной предстаёт скрытая за ней комната. Я надеюсь и молюсь, чтобы моя теория подтвердилась и мы действительно оказались у хранилища золотых запасов Национального банка. И тут – та-дам! – я действительно замечаю дверь сейфа! Её несложно узнать по мощным направляющим, цифровой клавиатуре и тяжёлой ручке-штурвалу.

– Есть! – ору я с восторгом и облегчением. – Я прав, ворон прав, мы все правы! Жвачку! Быстрее! Дай мне «ЛОКИ-7000».

Подойдя ко мне, Хильда быстро разжёвывает маленький кусочек «ЛОКИ» и прилепляет его к стене перед нами.

Ещё три секунды ожидания – а затем стена плавно и бесшумно обрушивается, и мы, перешагнув через гору пыли, попадаем в помещение.

В сильном возбуждении мы стоим перед сейфом.

– Если в нём действительно золото – мы герои, – вслух рассуждаю я, – если нет – то мы здорово просчитались, и скоро нам на хвост опять сядет куча карликов. Как думаешь?

Молча кивнув, Хильда достаёт из рюкзака «ЛОКИ-4000», разок проводит рукой по штурвалу и, похоже, найдя подходящее место, подносит «ЛОКИ» прямо к нему. Прибор начинает жужжать и потрескивать, цифровая клавиатура приходит в движение, словно клавиши нажимает какое-то привидение, затем штурвал прокручивается. Наконец массивная дверь открывается, и мы заглядываем в сейф.

У меня перехватывает дыхание.

Золото! Везде, куда ни падает взгляд – сверкающее, сияющее золото! Причём в слитках, слоями, один на другом, рядом друг с другом – метр за метром. Не скажу, что Альберих показался мне вдруг симпатичным – но теперь я понимаю, почему алчного короля карликов так завораживает вид золота. Это просто потрясающе!

– Ух ты! – шепчу я. – Чувствую себя как Скрудж Макдак в своём деньгохранилище!

– Хм, но нырять здесь вниз головой я бы не стала, – холодно замечает Хильда, – иначе наверняка заработаешь здоровенную шишку.

Подойдя к первому ряду золотых слитков, она засовывает свёрток с оставшимися подвесками между ними и поворачивается лицом ко мне:

– Если твоя теория о том, что силовое поле золотых резервов перекроет силовое поле золота нибелунгов, верна, то именно сейчас Альберих должен потерять след.

– Да, по крайней мере я очень на это надеюсь. Иначе, боюсь, тут скоро станет жутко неуютно.

Мы садимся на пол.

– Когда мы в последний раз слышали карликов? – спрашиваю я.

Хильда пожимает плечами:

– Точно не скажу. Может, полчаса назад? Или минут двадцать?

Я недолго размышляю:

– Ага, они ведь всегда чуть ли не в затылок нам дышали. Думаю, если в течение часа они тут не объявятся – значит, действительно нас потеряли.

Мы напряжённо вслушиваемся, но ничего не слышим – нас чёрной стеной окружает тишина. Только время от времени покаркивает Хугин – наверное, удивляется, почему мы сидим тут у сейфа как приклеенные.

Погладив его по голове, Хильда что-то шепчет ему.

– Что ему нужно? – любопытствую я.

– Он не понимает, где так надолго застрял его дружок Мунин. Знаешь, ведь эти оба никогда не разлучаются. Они всегда летают повсюду вдвоём и сообщают Вотану о том, что происходит в мире. Но я его успокоила, сказав, что Мунин прилетит, как только починят яхту, – она вздыхает. – Когда бы это ни случилось. Я не уверена, что Зигфрид справится без нас.

– Но мастерскую-то он сможет найти, разве нет?

– Надеюсь.

Мы замолкаем. И ждём.

Внезапно у входа в штольню слышится шум, и к нам быстро приближаются шаги, мерцающие факелы, и кто-то выкрикивает какие-то указания! Чёрт! Карлики нас нашли! К сожалению, золотые запасы не защитили.

Я уже вижу, как к нам приближаются первые из них. Они вооружены дубинками и, похоже, очень не прочь их применить. Я подскакиваю, чтобы спасти бриллиантовые подвески. Едва я спрятал их под рубашку, на меня бросаются трое карликов. Я ещё успеваю заехать первому в челюсть, а второго свалить метким пинком, но третий так и впивается зубами мне в руку. А-а-а-ай! Ужасно больно! Надеюсь, у него нет бешенства! Чтобы избавиться от него, я наношу удары во все стороны, и мне наконец удаётся его стряхнуть.

А следующие уже на подходе. Один из самых высоких замахивается дубинкой, и приходится пригнуться, чтобы удар не пришёлся прямо по голове. Где же Хильда? Я не вижу её, но не могу себе представить, чтобы она сбежала. Как я ни озираюсь и не кручусь во все стороны, нигде её не вижу, зато, к сожалению, вижу всё больше карликов, которые прямо-таки заполонили штольню. Если хочу выбраться отсюда целым и невредимым, времени у меня в обрез. Я мчусь к выходу, расталкивая направо и налево попадающихся навстречу карликов.

Десять метров, двадцать, тридцать – я почти уже у перехода в канализацию, сейчас залезу в шахту, ведущую к люку, но тут что-то отбрасывает меня назад, причём с такой силой, что я грохаюсь на землю. Поднявшись из грязи, я вижу его прямо перед собой – человека, скорее человечка, с колючими, чуть ли не горящими чёрными глазами. Он изучает меня пронзительным взглядом, который буквально прожигает мне кожу. Лицо у него узкое и худощавое, зато нос огромный, длинная острая борода, и я почти уверен, что уши тоже должны быть острыми. Я догадываюсь, кто передо мной. И особого счастья от этого не испытываю!

– Так ты, значит, Генри Смарт! – он смеётся блеющим смехом. – Как тебе, жалкий человеческий ребёнок, пришло в голову создавать мне такие проблемы? Можешь радоваться, что я добряк, иначе ты бы давно отправился на тот свет. – Он опять смеётся, и на этот раз смех отдаётся у меня в ушах таким громом, что я вынужден зажать их руками. Он подходит ближе – настолько, что кончик его носа почти касается моего. – Генри Смарт, у тебя тут есть кое-что, принадлежащее мне. Отдай, и с тобой ничего не случится.