чувствую каждой клеткой и уголком сознания – дрыхнет моя сила где-то там, не подавая признаков жизни и уж точно не вовлекая меня в случившееся только что безумное безобразие. Меня, именно меня, Люду Казанцеву, человека, не ведьму, пробрал до мозга костей, до неизведанных прежде чувственных глубин один единственный поцелуй мужчины, который… ну в общем-то уже был творцом моего оргазма однажды. Но ведь то было совсем другое. Совсем! И от понимания, насколько другое и до какой же степени накрыло, мое беспрецедентное возбуждение стремительно трансформировалось в удушливое смущение. Господи, да Данила меня теперь задразнит просто. Это же надо – чуть не кончить от простого поцелуя в полусне. Гад, чего он полез ко мне вообще!

Но, похоже, Лукину было слегка не до насмешек пока.

– Охренеть, пошутил, называется, – невесело хохотнул он и уткнулся лбом в руль, косясь на меня и рвано выдыхая. – Над собой, выходит.

– Пошутил? – Из смущения меня бросило в возмущение, и я еще раз потрогала свои губы. – Ты что-то сделал со мной? Опять одна из твоих магических штучек на все случаи жизни? Какой-нибудь волшебный женский возбудитель распылил? По-твоему, это забавно?

– Люськ, ты чего? – выпрямился ведьмак и поерзал на сиденье, беззастенчиво поправив и ширинку. – Ну мне что, больше делать нечего, дурью такой маяться? Просто решил разбудить красивую спутницу поцелуем. Разбудил, едрид-мадрид. Кто бы теперь самого угомонил.

– Просто? А почему тогда со мной… – я осеклась, поняв, что сейчас сама же чего не надо выболтаю.

– Угу, почему, – поддакнул мне ведьмак, уставившись в лицо как-то непривычно задумчиво, и повторил, – Почему, – мотнул головой, как отряхиваясь, и сменил выражение лица и тему. – Я чего тебя будил-то: горазда ты дрыхнуть, василек. Прибыли мы в твой Задрыпинск, адрес точный давай.

Я огляделась и действительно обнаружила, что мы на окраине нашего поселка, хотя и не сразу сообразишь. Сколько тут меня не было, а вон несколько домов новых выросло и магазины. Строится народ, бизнес поднимает. Вот так однажды приедешь на родину и не найдешь домой дорогу.

– Прямо теперь, а через три квартала направо и потом опять прямо до упора, – хмурясь, дала я указания, все еще слишком озадаченная и растревоженная случившимся только что.

Ерунда, чего думать об этом! У меня, что, не бывало эротических снов раньше, таких ярких, чтобы потом еще полдня ходить и вспоминать свои ощущения? Были! Ну ладно, не настолько уж яркими были впечатления, но, во-первых, сны подобные имеют свойство быстро забываться. А во-вторых, к ощущениям ведьмак приложил-таки свои губы, так что… Так что я просто не буду больше об этом думать и все.

– Данила, а ты можешь мне ответить на вопрос, не начав задавать свои наводящие? – выпалила я, стремясь переключиться как можно быстрее.

– Хм… Это будет тебе дорого стоит. Я ведь жуть как любопытен, так что мое терпение придется чем-то компенсировать.

– Ладно. Чем?

– Ну-у-у, это же смотря что за вопрос. Спрашивай, а там посмотрим.

– Ты же вроде сам меня учил не вестись на всякие расплывчатые формулировки, дабы не подписаться неизвестно на что.

– Запомнила она, смотри, – фыркнул он и кивнул повелительно. – Спрашивай, говорю, пошутил я про расплату. Все что мне от тебя нужно, я и без долгов и договоров получу.

– Наглец ты все-таки.

– Во времена моей юности говорили – наглость второе счастье. А сейчас это общий принцип жизни, василек, – отмахнулся он, нисколечки не смутившись.

– Ты слышал что-нибудь про Чашу Первого?

– С чего бы это ты заинтересовалась этим мифологическим раритетом? – коротко зыркнул он.

– Ты обещал не задавать наводящие вопросы.

– Когда это я обещал? Я сказал, что задавать свой вопрос ты можешь безвозмездно, то бишь даром.

– Вот ты… – возмутилась я не столько на него, сколько на себя.

– Ага, внимательней учись быть, ведьмочка.

Странно, но поучения от Данилы не раздражали так, как от Егора.

– Так что по Чаше-то? – решила я гнуть свою линию, раз уж начала.

– А что по ней? Чаша Первого – это вроде как притча во языцех в мире подлунных, Люськ. Все знают о ней, но толком не в курсе, какие у нее свойства, и мало кто верит, что она реально существовала. Ну, типа, как Ковчег для христиан. Все о нем болтают, в книжках пишут, в кино снимают, а нафиг он нужен и что может делать – кто тебе четко скажет. У каждого болтающего своя версия. Единственное, в чем все сходятся – то, что найти подобный артефакт не есть хорошо, и пусть он и дальше остается всего лишь легендой. Потому как это вещь, из-за которых начинаются войны. Вот так и с Чашей этой. Если она была или есть, то пусть там, где спрятана, и остается. Не приведи Луна ей всплыть, и среди подлунных такое мочилово может из-за нее начаться, что способно обратно к темным временам всю планету откатить.

– Короче говоря, она опасна и находиться ей не стоит, – кивнула я своим мыслям. Молодец я все-таки, что отказала Карелину.

Хотя он ведь мог и умолчать о том, что его поиски Чаши уже были кровью людской замараны. И был шанс, что тогда я бы согласилась. Почему тогда вывалил? Настолько был уверен в моей алчности или в своей способности к убеждению? Тогда чем и когда он намерен меня убеждать? Ведь беседа при его визите это так, ерунда. Точнее нет, конечно, не ерунда, а разведка плюс ультиматум или даже предупреждение о начале боевых действий. И вот в чем они будут заключаться – вопрос. Еще было бы кому задать этот самый вопрос. Себе в силу катастрофической нехватки опыта и информации бесполезно, Волхов – вещь в себе и черта с два хоть каплей лишней инфы поделится, да и чревато рецидивами зависимости нам встречаться, Даниле я объяснить ничего толком не могу, ограниченная словом, данным тому же майору. Замкнутый круг, блин.

– Люськ, это твой Волхов о Чаше тебе наболтал? Неужто отдельским она зачем-то понадобилась?

– А? – вздрогнула я, выныривая из мыслей. – Нет. Мы приехали.

Я указала на обшарпанную и перекошенную дверь нашей старой двухэтажки. Вот тут ничего не поменялось. Старый заводской