и все было так, как сказал О'Коннор.

– Этот парень не был на уровне Кленденина, – размышлял Крейг после того, как мы посмотрели второе убийство по этому делу. – Вопрос в том, на кого и на что он работал?

Пока не было никакого намека на ответ, и наш единственный план состоял в том, чтобы снова посмотреть в ту ночь. На этот раз О'Коннор, не зная, куда ударит молния в следующий раз, принял предложение Крейга, и мы решили провести время в плавании на самой быстрой из полицейских моторных лодок, в то время как силы наблюдателей вдоль всей береговой линии города были тихо увеличены и им приказали быть особенно бдительными.

О'Коннору в последний момент пришлось отступить и отпустить нас одних, потому что худшее, а не неожиданное, произошло в его попытке очистить Чайнатаун. Война между старыми соперниками, Хеп Синг Тонг и Он Леонг Тонг, этими древними сообществами нарушителей спокойствия в маленьком районе, вспыхнула снова в течение дня, и уже трое жителей Востока были убиты.

Это не особенно приятное занятие – бесцельно курсировать взад и вперед по гавани на пятидесятифутовом полицейском катере, каким бы надежным и быстрым он ни был.

Каждый час мы звонили на полицейский пост, чтобы сообщать и узнавать все, что могло нас заинтересовать. Около двух часов ночи раздался звук. С передней части парома, который шел далеко вниз по бруклинской стороне, что-то похожее на два фонарика сверкнуло над водой один раз, затем два.

– Фары автомобиля, – заметил Крейг, едва ли обратив на это больше внимания, потому что они могли принадлежать автомобилю возвращающегося путешественника, чтобы их проверять. Мы сами были недалеко от Бруклинского берега. Представьте себе наше удивление, когда мы увидели ответный свет с маленькой лодки на реке, которая в остальном была без света. Мы быстро погасили наши собственные огни и направились к тому месту, где на реке вспыхнул свет. Там действительно что-то было, и мы пошли следом.

Мы помчались за странным кораблем, призраком, который напугал Стейтен-Айленд. Примерно милю мы, казалось, набирали скорость, но один из наших движков начал барахлить – лодка резко повернула за изгиб берега. Нам пришлось отказаться от преследования, а также от попытки обогнать паром, идущий в противоположном направлении.

Невозмутимость Кеннеди в нашем очевидном поражении удивила меня.

– О, ничего страшного, Уолтер, – сказал он. – Они ускользнули сегодня ночью, но я нашел ключ. Завтра, как только откроется таможня, вы все поймете. Все это связано с опиумом.

По крайней мере, большая часть тайны тоже была раскрыта в результате визита Кеннеди на таможню. После многих лет борьбы с опиумным кольцом на тихоокеанском побережье, кольцо пыталось "перехитрить" налоговиков и провезти наркотик контрабандой через Нью-Йорк.

Не потребовалось много времени, чтобы найти подходящего человека среди налоговых инспекторов, с которым можно было бы поговорить. Кеннеди также не удивился, узнав, что Ничи Мото на самом деле был японским детективом, своего рода подсадным утенком в заведении Кленденина, работавшим над тем, чтобы держать правительство в курсе последних событий.

Обнаружение банки с опиумом на месте убийства Берты Кертис и погоня за неосвещенной моторной лодкой, наконец, вывели Кеннеди на правильный путь. С одним из налоговых инспекторов мы быстро съездили в Бруклин и провели утро, осматривая корабли из южноамериканских портов, пришвартованные в том районе, где исчезла лодка-призрак.

Мы путешествовали с корабля на корабль, пока, наконец, не добрались до одного, на котором, внизу, в шкафчике, мы нашли фальшивый пол с шкафчиком под ним. Там было отделение площадью шесть квадратных футов, и в нем лежали, аккуратно упакованные, четырнадцать больших герметично закрытых цилиндров, каждый из которых был заполнен маленькими продолговатыми жестянками, подобранными Кеннеди на днях, – на сорок тысяч долларов за один рейс, не говоря уже о тысячах, которые уже были доставлены в то или иное место.

Это был хороший рабочий день, но до сих пор он не поймал убийцу и не раскрыл тайну Берты Кертис. Кто-то или что-то имело власть над девушкой, чтобы завлечь ее. Это был Кленденин? Заведение на Сорок четвертой улице, как выяснилось, действительно было плотно закрыто, как барабан. Где он был?

Все смерти были загадочными, все еще оставались загадочными. Берта Кертис унесла свою тайну с собой в могилу, куда ее, казалось, по доброй воле перенесли в красной машине с неизвестным спутником и шофером в очках. Я поймал себя на том, что все еще спрашивал себя, какая возможная связь могла быть у нее с контрабандой опиума.

Кеннеди, однако, не предавался подобным размышлениям. Ему было достаточно того, что сцена внезапно изменилась и самым неожиданным образом. Я застал его за жадным чтением практически всего, что печаталось в газетах о возрождении войны банд.

– Они много говорят о войне, но мало о ее причине, – был его сухой комментарий. – Я хотел бы узнать, связано ли это с закрытием заведений О'Коннором или с убеждением, что одна банда информирует другую о контрабанде опиума.

Кеннеди пропустил мимо ушей все живописные подробности в газетах и из всего этого выбрал один момент, который был наиболее важен для дела, над выяснением которого он работал. В одной банде использовались револьверы определенной марки, в другой – другой марки. Пуля, убившая Берту Кертис, а затем Ничи Мото, была выпущена из пистолета, похожего на пистолет Хепа Поет.

Разница в марках оружия, казалось, сразу же что-то подсказала Кеннеди, и вместо того, чтобы активно участвовать в войне банд, он удалился в свою неизменную лабораторию, оставив меня коротать время, собирая такую информацию, какую я мог. Однажды я зашел к нему, но обнаружил, что он необщительно окружен микроскопами и очень чувствительным устройством для микрофотографирования. Некоторые из его негативов были почти в фут диаметром и, насколько я знал, на них могли быть изображения поверхности Луны.

Пока я был там, вошел О'Коннор. Крейг расспросил его о войне.

– Что? – воскликнул О'Коннор, почти кипя от удовлетворения, – сегодня днем меня обслуживал Чин Юнг, вы помните? – один из ведущих торговцев там, внизу. Конечно, вы знаете, что Чайнатаун верит в причинение вреда бизнесу, и, похоже, он и некоторые другие, подобные ему, боятся, что если война банд не будет замята в ближайшее время, это будет стоить дорого – в деньгах. Скоро у них будет годовщина основания Китайской республики и китайский Новый год, и они боятся, что, если война не прекратится, они будут разорены.

– К какому клану он принадлежит? – спросил Кеннеди, все еще изучая фотографию через объектив.

– Ни к одному, ни к другому, – ответил О'Коннор. – С его