class="p1">– Не держи меня за дуру, какой из него караванщик?

– Ты удивишься. Его семья хозяйничает на этом торговом пути с тех пор, как Мирея вообще начала бороздить Великую пустыню. Но ты права, он не только караванщик, но еще и посланник императрицы.

Яркий глаз Тулатан! Дело становилось все запутанней.

– И что ей нужно от Шарахая?

Одним плавным движением он перенес вес на другую ногу и, спрятав нож, шагнул к Чеде. Теперь она могла разглядеть его лицо в свете закатного солнца.

– Я и так сказал слишком много.

Он повернулся, чтобы уйти, но Чеда не могла отпустить его так просто.

– Я нашла то, что передал Юваань.

Каимирец медленно обернулся к ней.

– А?

– Юваань передал кое-что Воинству безлунной ночи. Выходит, императрица Мирен и Воинство связаны. Интересно, верно?

Напряжение каимирца видно было невооруженным глазом. Значит, она попала в точку.

Их разговор прервала женщина, пронзительно зовущая сына. Вот зазвенел в ответ детский голосок, и тут же грянул мальчишеский хор, обзывающий беднягу маменькиным сынком.

– Об этом я бы послушал, – сказал каимирец, когда все стихло.

Чеда самодовольно усмехнулась, скрестив руки на груди.

– Не знаю, как делаются дела в Каимире, но Шарахай – торговый город.

Каимирец задумался, и Чеда испугалась, что он не заглотил наживку, но вот он заговорил снова, и она услышала в его голосе мальчишеское любопытство.

– Тогда предлагаю сделку. Моя история в обмен на твою.

– По рукам.

– Ты первая.

Чеда хотела возразить, но опыт подсказал ей, что доверие сейчас – лучшая тактика. Что-то в этом каимирце выдавало человека благородного.

– Мой друг должен был доставить эту вещь и едва не погиб. Поэтому я и сунула нос в это дело.

– Как зовут друга?

– Это неважно.

– Я думал, у нас обмен.

– Я не предаю любимых.

– А, так ты любишь этого мальчика?

Чеда понимала, что он ее поддразнивает, но сейчас ей было все равно.

– Нет, он не мальчик, и да, я его люблю. Мы с детства защищаем друг друга.

– И куда он должен был отнести ту вещь?

– Она предназначалась Воинству.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я доставила вторую часть послания старухе на Отмелях. Послание забрали и передали Масиду Исхак'аве лично в руки.

Каимирец замер.

– Ты знаешь, где он сейчас.

– Нет.

– Но догадываешься.

– Нет у меня никаких догадок. Я видела его в Красном полумесяце, в переулке за банями.

– Ты тоже из Воинства?

Чеда услышала внезапное недоверие в его голосе и потому решила выбирать слова осторожно. Ответ явно был не просто важен для каимирца – от него зависело все.

– Нет.

Он помолчал.

– Так что это была за вещь? – мягко спросил он, явно успокоившись.

Чеда подумала, не соврать ли ему, но побоялась упустить единственный шанс узнать о планах Масида.

– Камень.

– Опиши.

– Размером с виноградину, прозрачный, с белыми прожилками. Легкий, как перышко.

– С белыми прожилками…

– Как снег в горах.

– А что передавала ты?

– Я не знаю.

– Почему ты вдруг решила проверить один груз, а второй не трогать?

– Тогда я еще не понимала его важности.

– А Осман…

– Хватит. – Чеда подняла руку. – Сегодня я рассказала тебе все, что могла.

Солнце село, лишь бледная полоска светилась на западе. В сумерках каимирец казался неясной тенью.

– «Сегодня»? Значит, это не последняя встреча?

Хитрый тип.

– Я такого не говорила.

– Ну что ж… – Он сделал долгую паузу. – Взамен я расскажу тебе историю, если ты готова слушать.

– Я готова.

– У Шарахая и Каимира много общих интересов, не правда ли?

– Без сомнения.

– И многие сотни пересекают Шангази, чтобы попасть сюда, в Янтарный город.

– Истинно так.

– Случилось так, что два года назад большой караван пришел в Шарахай. Он привез дерево, вино и зерно, привез изящные сосуды и отрезы легчайших тканей. Дичь, телят и певчих птиц. Привез даже глыбы льда, обложенные соломой, чтобы Короли могли охлаждать питье. – Голос его стал напевным, как у каимирских рассказчиков. Чеда слышала их в чайных и раньше, но никогда не вслушивалась. Впрочем, ни один рассказчик никогда не выступал для нее одной. Она невольно заслушалась, забыв, где и с кем стоит. – Взамен Каимир получил табак, и специи, и острые клинки, которыми славился Шарахай. Однако не в этом заключалась цель каравана. Вместе с ним прибыли каимирские сановники, которым было о чем договориться с Королями. Прибыли каимирские князья – некоторые с семьями. Им хотелось посмотреть на чудеса Шарахая…

Четырнадцать дней и ночей гостил караван в Янтарном городе, пока не пришло время поднять паруса. Короли Шарахая послали с ним свои торговые суда. О, что это было за зрелище! Одиннадцать кораблей шли по пескам Шангази как один, держа путь в южную гавань Низина.

Однако на третий день пути, не успели они добраться и до первого караван-сарая, кочевые племена напали на них. Двадцать маленьких, юрких яликов набросились сперва на корабли Королей, уничтожив их быстро и жестоко. Но с каимирскими судами решили поиграть. Одна за другой палубы обагрялись кровью, пока не остался последний, самый большой корабль. Тот, что нес по пескам сановников и княжеские семьи. Он попал в ловушку, напоровшись килем на спрятанную в песках долины цепь.

Сперва убили мужчин. Но не всех – оставили столько, чтоб можно было поровну выстроить их напротив женщин и детей.

Каимирец умолк, сглотнул, будто что-то сжимало его горло.

– Каждого мужчину… каждого мужчину заставили выбирать. Его жизнь в обмен на жизнь женщины или ребенка. Один за другим мужчины умирали, чтобы невинные могли жить. Алая кровь их пропитала золотой песок. Но когда дошла очередь до того, кому выпало стоять последним, одна жещина покинула свое место и побежала к шейху. Не успела она сделать и трех шагов, как стрела пронзила ее грудь.

Шейх с бородой, расчесанной будто хвост ласточки, с крепкими руками, увитыми узорами татуировок, украшенными золотыми кольцами, подошел к женщине, что лежала на песке. Несчастный, за которого она вступилась, закричал, ведь то была его жена. И на глазах у перепуганной дочери он молил, чтобы шейх убил вместо жены его. Однако шейх решил, что женщина сделала выбор, и перерезал ей горло одним движением клинка.

Чеда знала историю Кровавого пути. Весь Шарахай знал – так Воинство Безлунной ночи заявило свои права на пустыню. И шейх с татуировками не был никаким шейхом.

Масид, вот кто это был. Теперь она поняла, почему каимирец напрягся, услышав его имя. Почему ему так важно было знать, принадлежит ли Чеда к Воинству.

– Наконец, – продолжал он, – оставив безжизненное тело в покое, шейх сказал: «Иди.