Миндалевидные глаза и высокие скулы выдавали в нем мирейца, белые волосы, зачесанные в тугой хвост, спадали на синюю шелковую рубашку. Осман, поймав взгляд Чеды, коротко кивнул.

Наниматель. Или его человек. Единственная подсказка, которую Осман, уважающий тайны своих клиентов, согласился ей дать. Теперь Чеда поняла, почему он не рассказал ей обо всем на маяке: этот кивок – единственное предательство, которое он мог себе позволить.

Каимирец обрушился на нее с градом ударов, и в этот раз она не смогла отбить все: меч проткнул ее юбку, достал до кожи. Чеда зашипела, отпрыгнув. Дура, дура!

Зрители болели за нее, но уже не так громко. Конечно, они любили Белую Волчицу, но куда сильнее любили красивые бои и мастерство.

Заметив, что она хромает, каимирец атаковал снова, короткими ударами: голова, ноги – куда угодно, лишь бы заставить ее двигаться.

Стоило ей замешкаться, как он ударил в левое плечо, а затем, клинок в клинок, так, что ее рука онемела и пальцы разжались, выпуская шамшир.

Зрители ахнули. Кто-то захлопал, но большинство защелкали пальцами, показывая, что ждали от нее большего.

Каимирец напал снова, пользуясь преимуществом, но теперь уж Чеда была готова: сделав вид, что нога беспокоит ее куда сильней, чем на самом деле, она заблокировала пару ударов и заметила, что он тоже смотрит на ложу Османа. Надеется что-то получить за выигрыш?

Противник вновь сосредоточился на Чеде, но казался теперь более рассеянным. Его мощный удар сверху вниз она предвидела: отбила его мечом и притворилась, что хочет шагнуть навстречу. Каимирец заглотил наживку и ринулся вперед, но Чеда вовремя перехватила край его щита свободной рукой, взяла свой щит как диск и врезала противнику по макушке.

Под восторженный рев толпы она схватила его щит двумя руками и мощными толчками отогнала каимирца на середину арены. Оглушенный ее напором, он подчинился, и Чеда, ухватившись покрепче, рухнула, утягивая его за собой. Каимирец попытался достать ее клинком, но кончик меча врезался в песок, и сила удара вырвала рукоять из крепкой хватки. Чеда прижала его щит к земле, надеясь обездвижить противника, но тот высвободил руку из ремней и откатился поближе к упавшему мечу.

Чеда попыталась помешать ему. Не вышло: каимирец был слишком быстр – пришлось ей схватить его щит, чтобы не остаться совсем безоружной.

Зрители повскакивали на ноги. Симпатии разделились: «Шарахай!» – кричали одни. «Каимир!» – орали другие.

Лицо каимирца заливала кровь из рассеченного лба, но взгляд все так же направлен был на ложу Османа. Чеда ударила, надеясь застать врасплох, заблокировала пару вялых ответных ударов… и все поняла.

Миреец. Чеда постоянно отвлекалась на него, но и ее противник тоже! Он искал этого альбиноса.

Неожиданное открытие рассеяло ее внимание – она отбила три быстрых удара, но не сообразила, что это был лишь отвлекающий маневр.

Каимирец идеально выбрал момент: один толчок, и Чеда, не удержавшись, полетела на землю, ударившись затылком так, что слезы брызнули из глаз. В мгновение ока он оказался сверху: наступил на руку, державшую щит, приставил меч к горлу.

Толпа умолкла.

Чеда недовольно поджала губы и нехотя постучала ладонью по земле.

Прозвенел гонг. Бой закончился.

Глава 16

Колодец – квартал, окружающий Ямы – всегда был шумным местом, но после турнира – просто-таки забитым. Чеде пришлось проталкиваться мимо торговцев лимонадом и жареными фисташками, мимо завсегдатаев, собиравшихся в кружки обсудить бой. Наконец она зашла передохнуть в полутемную арку: оттуда удобно было наблюдать за целью.

Оделась Чеда в полосатый хиджаб и такой же тауб, недешевые, но поношенные – в них можно затеряться в любом квартале.

У входа для бойцов она заметила с десяток уходящих «псов», мужчин и женщин, одинаково побитых. Их немедленно скрыла толпа обожателей, ждавших своих кумиров. Из ложи Османа спустились, недобро оглядывая толпу, четверо мирейских солдат, высоких, мускулистых и стройных, в подогнанных по фигуре доспехах, со схваченными в узел волосами на макушке. Телохранители Османа – двое огромных мордоворотов, нанятых за жестокость и умение работать булавами – расступились, давая им дорогу, но те не ушли: они явно ждали своего бледного хозяина. Миреец раскланялся с Османом, наконец, и неторопливо направился в сторону Желоба.

Из соседней ниши выглянула Мала в простом голубом платьице. На этот раз ее вечно растрепанные волосы были заплетены в лохматую косичку.

Чеда кивнула в сторону мирейцев, и Мала, кивнув в ответ, растворилась в толпе. За ней бросились Джейн и трое мальчишек, легко огибая прохожих, будто стайка рыбок.

Чеде пришлось ждать долго. На закате, тихо переговариваясь, ушли Осман и Тарик. Осман не заметил ее, но вот Тарик увидел – глянул в упор и поспешил за хозяином.

Ушли остальные бойцы, но каимирца все не было. Наконец площадь перед Ямами опустела. Чеда подумала, что потеряла его в толпе или ждала не у того выхода, но когда она окончательно решила уйти, каимирец вышел.

Он сильно хромал, но покидал Ямы самым последним – значит, продержался все три боя, а может, даже и победил. Победа давала ему право вернуться завтра и побороться за главную награду, но что-то подсказывало Чеде, что он не вернется.

Он приходил посмотреть на того альбиноса.

Каимирец шел медленно, догнать его было легко, но Чеда все равно держалась на почтительном расстоянии. Он направился на восток, затем – вдоль реки, в сторону южной гавани, но перед самым Желобом вдруг растворился в тенях.

Чеда прибавила шагу, стараясь идти быстро, но тихо, и лишь в последний момент заметила блеск стали в затянутой плющом нише. Она остановилась, положив руку на кинжал.

– Не подходи, – донеслось из темноты.

– Я не желаю тебе вреда, – ответила Чеда. – Просто хочу узнать, кто ты и по какому делу в Шарахае.

– Многовато.

– Тогда назови хотя бы имя.

– Мое имя не имеет значения.

– Я просто хочу познакомиться.

– Я и так знаю, что ты – Белая Волчица.

Чеда поморщилась.

– Кто?

– Не притворяйся, я узнал твою походку. У каждого человека она особая, как лицо и имя. Зато мало кто заботится о том, чтобы ее скрывать.

Дура! Так бежала за ним, что забыла хромать, как обычно. И не думала, что он обратит внимание.

– Выходит, ты знаешь меня лучше, чем я тебя. Друг, неужто ты так напуган, что даже имя свое назвать не сможешь?

Он задумался.

– Я видел, как ты следила за гостем Османа. Не надо тебе в это лезть.

– Ты про бледного типа?

– Его зовут Юваань Синь-Лэй. Он караванщик из Миреи.