Мысли о нем бьют по вискам, и я захлебываюсь от нового потока слез. Давлюсь рыданиями, даже не пытаясь сдержаться.

Женщина громко вздыхает и подталкивает меня в открывшуюся дверь номера. Тянет за собой в ванную.

— Умойся, тебе будет легче. Потом поговорим.

Мотаю головой. Не будет легче. Это просто невозможно. Не верю, что кипящая внутри боль может хоть немного стихнуть.

— Юля, жизнь не закончилась, — женщина легонько надавливает на плечи, вынуждая нагнуться над раковиной, и сама умывает мне лицо. Легче не становится, но холодная вода слегка приводит в чувство: я перестаю трястись в истерике. — Испорченная свадьба — не самое плохое. Точно не конец света.

Наспех вытираюсь поданным полотенцем и поднимаю на нее глаза.

— Откуда вы знаете… про свадьбу? — даже страшно становится, хотя казалось, сильнее напугать меня уже ничто не может. — Кто вы?!

Она улыбается в ответ, устало и грустно, одними губами.

— Я — мать Егора.

От шока я даже плакать перестаю. Смотрю на женщину, не веря, что услышала такое в реальности. Наверное, готова была на любое объяснение, даже самое невероятное. Кроме этого. После нашего с Егором разговора о его матери не представляла, что когда-нибудь еще хоть что-то о ней узнаю. Особенно, что смогу увидеть на собственной свадьбе. Пусть и несостоявшейся… Боль снова колючим комом поднимается изнутри, заставляя жалобно всхлипнуть. Представляю, как выгляжу со стороны, ненавистна сама себе за такую слабость, но ничего не могу поделать. Не получается смириться с тем, что мое призрачное счастье так и не сбылось…

Женщина поднимает руку и гладит меня по голове. Как маленькую. Потом кивает в сторону комнаты.

— Пойдем, тебе надо отдохнуть. Выпить хотя бы воды. И мы поговорим.

— А есть о чем? — я пытаюсь воспроизвести в памяти то, что Егор рассказывал о ней. Это вряд ли поможет отвлечься, но хоть что-то… — Зачем вы приехали? И почему именно сегодня?

— Странный вопрос, — женщина грустно улыбается. — Сегодня должна была быть свадьба моего единственного сына. Я хотела посмотреть на него… хотя бы издали.

— Почему издали? — мне внезапно становится обидно. За Егора. Он всю жизнь был лишен любви отца, а мать оставила давным-давно. По совершенно непонятным причинам. И сейчас решила вернуться? Тайно, как преступница, подсмотреть за ним?

Это звучит и возмутительно, и странно одновременно, и я, несмотря на боль и туман в голове, не могу не спросить:

— Вы столько лет не желали его видеть, а сегодня что-то изменилось? Он вам внезапно стал нужен?

— Я смотрю, ты только два цвета знаешь, да, Юля? — улыбка женщина делается снисходительной. — Черный и белый, середины не существует?

— Не думаю, что в данном случае есть какие-то другие цвета, — я дергаю плечом. Если бы у Егора был хоть кто-то близкий сейчас, он бы легче перенес случившееся. А так знаю, что ему больно. Может быть, еще хуже, чем мне. Я-то заслуженно пострадала, хоть и неожиданно, а он ни в чем не виноват. И нет ни матери, ни отца, — никого. Только маленький брат, но разве с ним таким поделишься?

— Присядь, — женщина указывает на кресло у окна. — Меня, кстати, Ольга Олеговна зовут. Прости, не представилась сразу, у самой каша в голове.

Мне нет дела до ее имени, но вот узнать, почему она бросила единственного сына, я бы не отказалась. Потому что даже приблизительно не представляю причину, которая хотя бы мало-мальски была бы логичной.

Беру из ее рук стакан с водой, но донести до рта не получается: собственные пальцы дрожат, да так сильно, что жидкость расплескивается по сторонам.

— Тебе надо успокоиться, — женщина опускается в соседнее кресло. — Слезами, как говорится, горю не поможешь.

— А чем поможешь? — неожиданно вскидываюсь я. Это все пустые слова. Пустые утешения. От них нет никакого толку. Легче не становится, да и как может быть легче, когда я предала любимого человека, а утешать меня взялась женщина, сделавшая то же самое?

Ольга смотрит на меня с тоской.

— Я когда-то постоянно задавала этот вопрос. Долгие годы. Потом просто научилась жить. Без ответов.

— А какие ответы вы искали? Как успокоить совесть после того, как бросили сына?

— Ты такая смелая. Почему же отцу Егора не смогла ответить так же дерзко? Почему просто позволила ему все сломать?

Она больше не улыбается: в темных глазах — смесь обиды и боли. И я только теперь замечаю, как сильно Егор на нее похож. Вроде бы совершенно разные черты, но есть что-то неуловимо общее: разрез глаз, их насыщенный шоколадный цвет. Темные волосы, не тронутые сединой. Ольга все еще красива, и я вспоминаю, как он говорил о том, что его отец так и не смог никого полюбить после нее. И мне внезапно становится стыдно. Кто я такая, чтобы судить? Со своими бы проблемами разобраться…

— Простите, — отвожу взгляд. — Я не должна была так с вами разговаривать. И обвинять тоже не должна. Это все не мое дело…

— Юля, милая, — она подтягивает кресло ближе, придвигаясь ко мне. — В жизни, к сожалению, много других оттенков. Или к счастью? — снова чуть улыбается. — Я собиралась уйти от Александра. Наши отношения зашли в тупик, мы много ссорились, стали совсем чужими друг другу. Он оказался совсем не тем человеком, в которого я влюбилась. Жестче, сложнее. Я не справилась. Хотела расстаться по-хорошему, но он не отпустил. Сказал, что еще не родилась та, которая осмелится его бросить. Пообещал, что заберет сына, если продолжу настаивать на разводе. Я решила просто уехать. Мне не нужны были его деньги, дом, положение. Когда не состоялось самого главного — любви, все остальное уже не имело смысла. Хотелось тихой теплой жизни с моим мальчиком. Думала, поселимся где-то недалеко, постепенно Александр смирится и успокоится. Будет видеться с сыном и оставит меня в покое.

— Но? — я вспоминаю до остервенелости жесткое лицо мужчины, заявившегося ко мне сегодня утром, и невольно ежусь, уже чувствуя, что дальнейшая история не будет легкой.

— До сих пор не знаю, как это вышло… — тихо рассказывает Ольга, не глядя на меня. Она будто возвращается назад, в те дни, и ее лицо теряет краски. — Разволновалась и не справилась с управлением. Или в машине была какая-то неисправность… Я не знаю! — в ее голосе отчетливо звенит отчаянье. — Меня занесло на мокрой дороге, вынесло на встречку. А там переход, и шла молодая девушка. Я не успела затормозить…

— Она… погибла? — вопрос выдыхаю почти неслышно, но Ольга тут же вскидывает глаза и мотает головой.

— Нет-нет. К