— Кин, — зашипел Константин, — ее не вернешь, думай, что делать будем, иначе конец нам. Надо уходить.

— Кин, ты живой там? — снова заорали с улицы, на этот раз голос был знакомым — Крив, сука, либо переметнулся к уродам, либо с самого начала был с ними заодно.

Баронский приказчик словно очнулся и стал вытягивать руку с револьвером, чтобы ответить выстрелом, но Воронцов покачал головой.

— Не стреляй, — прошипел он, пусть думают, что нам всем прилетело.

Кин кивнул и только взвел курок. Константин посмотрел на забившуюся в угол ведунью, та сжимала в руках винтовку, вот только особой решимости он не чувствовал, ствол хоть и смотрит в сторону двери, но если женщина нажмет на спуск, получит прикладом по лицу, совсем не боец. Ее держали в отряде за другие таланты.

— Неужели они всех постреляли? — прошептал приказчик.

— А это так важно? — в ответ зашептал Константин, думая, как убрать труп Шрама, чтобы закрыть дверь. — Преимущество у них. На нас смотрит минимум один пулемет. Стены хоть и толстые, но сомневаюсь, что выдержат, дверь еще эта открыта, можно, что угодно внутрь забросить. Как думаешь, они дом окружили или можно попробовать уйти через окно?

— А зачем им окружать? — ответил Кин. — Одного наблюдателя поставили, быстро ставни не выбить, полезем, там они нас и примут. Чего мы ждем?

— Как чего? Когда они пошлют человека, чтобы проверить, а мы его завалим с гарантией. Они снова постреляют, мы постонем, как раненые, и если они не захотят нас подорвать, то снова пошлют людей. Не думаю, что их много, изначально семеро было, Крив теперь с ними, может, кто еще из твоих засланный. Не берусь утверждать, так что в настоящий момент их минимум восемь.

И, словно подслушав этот тихий разговор, кто-то взобрался на крыльцо под прикрытием стены. Воронцов отчетливо слышал, как заскрипели под тяжестью гостя доски. Хорошо, что именно в этой части не было окна, и разведчику, чтобы узнать, что внутри творится, придется заглянуть через дверь. И если все выйдет, он схлопочет пулю от Кина, главное, чтобы тот не прощелкал.

Не прощелкал: грохнул револьвер приказчика — и грузное тело рухнуло сначала на колени, а потом и плашмя на порог.

Воронцов покойника узнал и даже улыбнулся, его порадовала особенно эта смерть, Крив, сука, не много он своего братца пережил.

Бандиты ответили огнем. Снова заработал пулемет. Сруб, нужно отдать ему должное, выдержал. Несколько пуль влетели в дверь, одна угодила в труп Крива, тот дернулся от попадания, но это было единственное, чего добились враги. Через полминуты выстрелы смолкли, бандиты поняли, что результата не будет, и прекратили жечь боеприпасы.

Воронцов подполз к двери и, используя трупы, как укрытие, быстро выглянул наружу. Что ж, ситуация была хуже некуда. Похоже, ночью к противнику подошло подкрепление, сейчас за машинами укрывалось минимум человек десять. Это тех, кого он видел. Самое хреновое, что он не мог никого подстрелить с гарантией, даже пулеметчик был прикрыт довольно большим щитком, который револьвер не возьмет.

— Сдавайтесь, — заорал кто-то с улицы, наверняка главарь, с которым общался Кин, он стоял за машиной, надежно скрытый. — Иначе сейчас закинем внутрь бутылку с горючкой, сами выскочите.

Воронцов стянул с плеча карабин, патрон там был мощным, уж больно ему было любопытно, выдержит ли пулеметный щиток выстрел с десятка метров. Пулеметчик то ли слепой, то ли просто не видел во тьме дома, как по нему готовятся стрелять, во всяком случае, он не мешал.

Уложив ствол на труп Крива, Константин на мгновение приподнялся, ловя в прицел голову пулеметчика, вернее то место, где она должна была быть, и плавно потянул за спуск. Приклад ударил в плечо, пуля звякнула о бронещиток, и внутрь кузова выпал труп.

— Еще один к ящеру отправился, — произнес Воронцов, отползая назад.

Он потихоньку учился говорить, как местные, понятия «рая» и «ада» тут не было, как и христианства во всех его проявлениях, латиняне поклонялись римским богам, славяне сохранили веру в Рода и Сварога, хотя со временем их верования претерпели большие изменения.

— Вот только до победы нам вряд ли удастся дожить, — ответил ему Кин.

— Наверное, — согласился бывший частный детектив.

С улицы последовала беспорядочная стрельба, пулемет молчал, что лучше всего говорило в пользу того, что у противника еще один в минус.

Глава девятая

— Аиша, — позвал Воронцов тихо, — ты можешь чем-нибудь помочь?

Женщина замотала головой.

— Она не силовик, — ответил вместо нее приказчик, — у нее другие способности, может засекать проклятых на довольно больших расстояниях, но это, если они сами по себе, а их не прикрывает мощный темный ведун. Нам просто не повезло, что нарвались на такого. Так что, от нее помощи не жди.

Кин обернулся и посмотрел на Марику, которая лежала в трех метрах от него, залив кровью пол.

— Какие у нас перспективы? — поинтересовался Воронцов.

— Поганые, — немного отстранено, пустым голосом произнес приказчик. — Если живыми возьмут, то продадут в свободный город, это далеко на восток, за Великим озером, откуда вытекает Алга, крупная река. Дней пять пути. Там рядом много рудников и карьеров, рабочих рук не хватает, мрут люди. Вольные земли только называются так, на самом деле там самое настоящее рабство. Тебе это не грозит, как и Аише, средненькой ведунье применение найдется, может, даже кто купит себе охранницу, а если вложится в сферы, то сможет серьезно расширить ее возможности. С тобой все просто — ты трофейщик, ты бесценен. Думаю, тебя продавать не будут, будешь в кандалах ходить на охоту. Они убивают — ты поднимаешь, поднял — заработал на миску супа. Попытаешься сбежать, ноги отрубят, и будут носить на руках. Ну, а мне прямая дорога в рудники.

— Нехорошие перспективы, — мрачно заметил Константин. — Надо прорываться. Вот только как? Дом окружили. Аиша, можешь сказать, сколько людей снаружи?

Женщина снова покачала головой.

— Я только по нежити и проклятым, а там таких нет.

— Плохо, — подвел итог Константин. — Сейчас они придумают, как нас выкурить, и мы сами выскочим.

Придумали — внутрь влетело три гранаты на длинных деревянных ручках. Воронцов кинулся в «свою» комнату, но не успел, рвануло смачно, ударная волна толкнула в спину, и протащило по полу. В глазах плясали круги. Когда прояснилось, что-то предпринимать было поздно, его вязали по рукам и ногам, оружие отобрали. Он попытался сопротивляться, но комната начала кружиться, в ушах звенело. Когда карусель остановилась, его тащили к выходу, а на руках и ногах были массивные кандалы. На улице Константина швырнули на сырую от дождя траву к чьим-то ногам в хороших дорогих сапогах.

Воронцов с трудом поднял голову, чтобы увидеть лицо обладателя хорошей обуви.