— деревянное. Простое. Тут — металлические узоры. Сам герцог крепко спит, не шелохнется.

Леон сидит в углу, сжавшись, обхватив колени руками. Спит — даже в такой неудобной позе. Невредимый. Ари опустилась на колени, коснулась его плеча кончиками пальцев, снимая сонные чары.

Он вздрогнул, открыл глаза, посмотрел на нее — и вместо того, чтобы обрадоваться, отпрянул, бледнея.

— Кто ты? — выдохнул он.

— Я? Ариадна, — испуганно прошелестела Ари. Неужели он ее не узнал? Забыл? Такого она совершенно не могла себе представить.

— Нет. Ты — нечто непонятное.

— А! Я ведьма.

— Ты была совсем другой полгода назад.

— Тогда я не пыталась спасти человека, который меня обманул.

— Я не обманывал тебя! — они шептались, как дети в песочнице. — Я обещал приехать в конце весны.

— И приехал бы? — в голосе Ари недоверие и надежда.

— Я слово давал! Как видишь, меня немного задержали.

— Вижу. Пойдем. Я выведу тебя из замка.

— Ну уж нет, — прищурился вдруг юноша. — Я еще поживу тут, осмотрюсь. Уж больно интересные дела творятся в этом замке.

— С ума сошел? Ты не знаешь, что Лотрейн делает со своими игрушками?

— Нет. Не знаю. Никогда не слышал об этом. Но он, конечно, мне немного рассказал уже.

— И готов узнать… на себе?

— Еще полчаса назад — был не готов, — Леон оживал на глазах. Щурился. Щелкал пальцами. — А теперь у меня есть ты. Ведьма. Внучка Казимира Бронного. Кстати, ты знаешь, что он вообще не верит, что у его потомков может быть дар?

— Ты его знаешь?

— Не поленился, разыскал. У меня свои связи, знаешь ли. Он даже пообещал заехать в Каменск… когда-нибудь. Итак, ведьма. Ты что, усыпила Лотрейна? — он только сейчас заметил мирно спящего мужчину.

— Я усыпила весь замок, — гордо ответила Ари.

— Сильна. Ну так нашли на этого гада импотенцию. И посмотрим, что будет.

— Я… не умею, — грустно ответила ведьмочка. — А сонным чарам меня бабушка учила, — и тут же, оживляясь, сверкнула белыми глазами. — Но я могу дать зелье, от которого тебя будет тошнить, и кожа покроется сыпью. Это поможет выиграть время.

Угу, настой арники она забрала с собой весь. Мало ли, что придет в голову двум юным идиотам!

— А зелье импотенции? — с надеждой спросил Леон.

— Нет, у меня рецепта нет.

— Ладно, хоть так. Расставаться с девственностью я не планирую. Когда дашь зелье?

— Сейчас, — фляга висела у нее на поясе. Она подумывала подлить настойку герцогу и разделаться с ним одним махом. Но не получилось. И вряд ли получится, конечно. Но ведь все равно — пригодилась! Не зря брала!

Открутила крышку, капнула ровно три капли и сунула крышечку Леону. Он выпил, не колеблясь. Неужели — настолько доверяет?

— На сколько хватит сонных чар?

— Не знаю.

— Тогда уходи. Целоваться не будем, прости, настроения нет. У тебя, кстати, глаза темнеют уже.

Ари послушно кивнула. Всё было совсем не так, как она себе представляла. Поднялась с колен, потерла заледеневшие ладони. Ведьмы больше не было, на ее месте осталась лишь растерянная девочка. Она нашла Леона, но он не любил ее — она понимала это абсолютно точно. Он был совершенно чужой. Но бросить его Ари все равно бы не могла.

Сглатывая слезы, она взялась за ручку двери. Услышала в спину шепот «Спасибо тебе», закрыла за собой дверь и побежала по коридору, всхлипывая и дрожа, как в лихорадке. Где-то шуршали мыши, мяукнула кошка. Она успела. Упала на пол уже в спальне — холодная, бездыханная, белая, как снег. Ее прыжок в колодец обошелся очень дорого.

Ната проснулась неожиданно, рывком. Словно и не спала вовсе. Села на постели, огляделась. Обнаружила отсутствие девчонки на другой стороне постели и тут же — ее же, лежащую на полу. Вскочила, бросилась к Ариадне, с ужасом вглядываясь в помертвевшее лицо. Прижала пальцы к шее. Пульс был. Но ведьма явно пребывала в глубоком обмороке.

Ната не знала, что делать в такой ситуации. Кое-как затащила девушку на кровать, похлопала ее по щекам, побрызгала водой из кувшина. Бесполезно — ведьма в себя не приходила. Накинула платье, выбежала в коридор — тишина. Все спят. Что делать, кого звать?

Заметалась, бросилась было вниз по лестнице, натыкаясь на какого-то человека. Не разобравшись, вцепилась в него, почти крича:

— У меня там племянница… Ей стало плохо, она, кажется, умирает.

— Полно, дамочка, — раздался знакомый насмешливый голос. — Угомонитесь. Вы разбудите весь замок! Показывайте, что там с вашей девчонкой.

Ната отскочила в сторону, в ужасе глядя на усатого капрала. Замотала головой, вцепившись в ворот платья.

— Так, отставить истерику, — процедил он сквозь зубы. — Я уже имел весьма содержательный разговор с вашим цвергом-защитником. Он был очень-очень убедителен, цверги вообще отменные дипломаты. Поэтому — не бойтесь. Я ничего не скажу герцогу. Да мне это и не выгодно.

Ната сглотнула, а потом кивнула на дверь спальни.

— А Иена где разместили? — пискнула она.

— Да тут, по соседству. Сейчас я за ним схожу. Вы идите к девочке пока.

Усатый внезапно вел себя как человек. Это было очень странно и даже страшно. Что такого мог сказать ему Морозный? Нет, Ната знала, что люди умеют притворяться. А вот меняются они крайне редко, а некоторые — никогда. Тем более, вот так быстро. И по всему выходило, что капрал замыслил что-то недоброе, его непременно нужно было опасаться. И к Ари она его даже не подпустит — ну, во всяком случае, без Иена.

Цверг появился быстро, как всегда — спокойный, надежный, молчаливый. Вслед за ним зашел и капрал. Усатый взглянул на белое лицо и неподвижные руки Ари, кивнул сам себе и усмехнулся:

— Ведьма. Та самая, из Каменска. Признаться, я не был уверен, что у вас хватит наглости.

Ната с ужасом посмотрела на Иена. Что делать?

— Я только понять не могу, что она пыталась сделать? — задумчиво продолжал капрал. — У нее ж явный перерасход. Девочка надорвалась. Теперь недели две проваляется в постели. Небось хотела замок обрушить на голову Лотрейну. Ну-ну. Силы не рассчитала. Ничего, скажем, что простыла, заболела. Будем отпаивать бульоном. Герцог в восторг явно не придет, но не выгонять же вас…

— Что