тут же забыл о женщине, наблюдая за своей новой игрушкой. Мальчик был презанятный. Гордый. Воспитанный. Красивый. Такие долго держатся, ломаются не сразу. Главное, не давить на него слишком сильно. Приручать потихоньку. С людьми все же проще, чем с альвами — люди меньше живут. Для альва десять-пятнадцать лет — совершенно не срок. Они будут терпеть, приспосабливаться, прогибаться, зная, что переживут своего хозяина. А у человека просто нет такого запаса прочности. Пожалуй, мальчику он даст пару недель — на строптивость. Пока попробует по-хорошему. Как раз и с гостьями вопрос себя исчерпает. Вот они уедут (или не уедут, это уж как он решит) — и тогда начнутся совсем другие игры.

Уже в предоставленной им спальне (большой, холодной, с одной широкой постелью на двоих) Ари сломалась. Она вцепилась Натке в плечи и беззвучно завыла, задыхаясь. Понимала, что могут услышать, задыхалась, царапала Нате руки. Натка изо всех сил сжала ее в объятиях.

— Тише, тише, — шептала она. — Мы его спасем. Мы поможем.

Как — она не знала. Поняла, конечно, кто этот мальчик — возлюбленный Ари. Странное совпадение, но Ната верила в судьбу. Глупо было не верить — это после того, как она попала в другой мир и нашла здесь Валя. Или он ее нашел. Если это не судьба, то что такое судьба?

— Так, Ари, всё, — Ната вдруг начала разговаривать с ней, как со своими мальчишками. Включила мать-ехидну, как они все время ее укоряли. Ну да, ныть было бессмысленно, надо действовать. — Успокоилась. Поплакала и будет. Ты у нас ведьма, и ведьма одаренная. А еще — хочешь, чтобы у тебя завтра глаза были опухшие? И все догадались? И, главное, он догадался? Возьми себя в руки, дочь самурая. И думай, чем ты можешь сейчас помочь своему Леону.

Как ни странно, помогло. Ари перестала дрожать, вытерла слезы и пробормотала что-то вроде того, что Натка страшно похожа на ее бабку, совершенно не дает ей побыть просто слабой девочкой.

— Слабой девочкой ты будешь, когда Леон будет свободен. Вот тогда — пожалуйста. А пока придется быть сильной за вас двоих.

— Ты права, — кивнула Ариадна. — Я схожу к нему и узнаю, что вообще произошло.

— С ума сошла? — вскинулась Ната. — Не пущу!

— Тише, тише, я ведь ведьма, забыла? — Ариадна смотрела ей в лицо, и ее глаза стремительно светлели, становясь почти белыми. — Я найду его. Я смогу. И меня никто не заметит.

Но Натка уже знала ее шуточки, отвела взгляд, потрясла головой и больно ухватила глупую девчонку за локоть.

— Спать! — прошипела она. — Сейчас не время. Завтра попробуем узнать, где держат твоего жениха.

— Но если герцог его… прямо сейчас? — с ужасом и мукой простонала ведьма. — Если он его… искалечит?

— Тогда тем более тебе там делать нечего. Ари, Леон — мужчина. Ему придется это пережить… если герцог захочет надругаться над ним сегодня.

Ари снова завыла, бросилась к дверям. Ната ухватила ее за подол платья, отвесила звонкую оплеуху, чтобы хоть немного привести в себя.

— Мне очень жаль Леона, — сказала она. — Но тебя я все равно сегодня не пущу. И его не спасешь, и сама погибнешь.

— Это потому, что твой муж — порченный, — зашипела, как змея, ведьма. — Ты хочешь, чтобы и остальные страдали!

Вторую пощечину Натка влепила ведьме уже осознанно.

— Если ты еще раз позволишь сказать дурное слово в сторону Валя, я тебя из окна выкину, — пригрозила она. — Прощаю, потому что ты малолетняя дура. Спасем мы твоего Леона, обещаю.

— Поклянись! Поклянись своими детьми!

— Клянусь своими сыновьями, что сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти твоего парня. Довольна? А теперь — умываться и спать. Утро вечера мудреннее. И ты знаешь… я думаю, герцог не рискнет заниматься своими мерзкими делишками при нас. Он не показался мне идиотом. Такие дела просто не делаются при чужаках.

— Думаешь? — жалобно посмотрела на нее ведьмочка, потирая горящую щеку.

— Уверена.

Эх, если бы и в самом деле — была уверена!

Ари всхлипнула, но уже не так обреченно и залезла в постель. Отвернулась. Укрылась в одеяло. Ната легла на другой стороне, вздохнув. Холодно. Вот бы сюда альва. Он умел ее согревать, но как-то так вышло, что они ни разу не спали в одной постели. А ведь они женаты. Надо было и в самом деле соглашаться на хороший, просторный дом.

Ната уткнулась носом в подушку, прикрывая глаза, вспоминая… И никак не могла увидеть, что глаза ведьмы вспыхнули белым огнем.

23. Натка и настоящая ведьма

За окном сквозь тучи мерцает луна. По коридорам замка Лотрейна скользит почти невидимая, почти бесплотная тень. Никогда ещё Ариадна не ощущала в себе столько сил. Раньше и не догадывалась, какой тёмный колодец у нее внутри. Черпала сверху, осторожно, боязливо, боясь намочить рукава и подол платья. Быстро уставала — возможно, от того, что пыталась все контролировать.

А сейчас вдруг рискнула, прыгнула в этот колодец и провалилась с головой. Задыхалась, хватала воздух губами — и вдруг поняла, что уже дышит этой силой. Она практически всемогуща. Наверное, именно таким был её неизвестный известный дед. Настолько сильным, что мир вокруг просто не играл никакой роли. Никто больше не был ей указом. Только она сама и её желания — вот что было важно.

Ариадна точно знала, где искать Леона. К нему словно тянулась яркая серебряная нить.

А замок спал. Спали все — даже мыши в подполе, даже голуби на чердаке, даже муравьи в каменной стене. И Натка спала тоже. Удивительно, как Ариадна смогла? Ее никто этому не учил. Но сейчас это было совсем не важно. Лестница, коридор, еще лестница. Покои герцога — в одной из башен. Здесь такие толстые стены. От них тянет болью, кровью, человеческими мучениями. Застарелыми, не свежими. Не сегодняшними. Ари слышит их, словно музыку, мрачную, тяжелую. Стон скрипки, плач флейты, густые басы рояля, порванные струны чьей-то гитары. Звуков Леона тут нет, и только это сдерживает Ариадну, чтобы не убить всех обитателей замка одним щелчком пальцев. Откуда-то она знает, что может.

Спальня Лотрейна похожа на ту комнату, что выделили гостям: большое холодное помещение, высокий потолок, кровать с кованным изголовьем. Нет, у той, где спит Ната