— К чему это?

— На свидание приглашаю. Конные прогулки по Междумирью под луной. Чего так смотришь? Даже предложение сделаю!

Эсфирь сдержанно выдыхает и вкладывает свою ладонь в его, ощущая жар кожи.

Он крепко обхватывает ладонь ведьмы, заставляя её идти за ним.

— У лошадей особая энергетика, инсанис. Они лечат души. Смотри, какие у неё добрые глаза. Это Цири, когда-то она была лошадью моей матери.

При упоминании королевы, лошадь издаёт тихое почтительное урчание. Эсфирь уже хочет дёрнутся назад, но хватка короля будто стальная.

— Смотри на уши, — мягко произносит он, отчего у Эсфирь в грудной клетке трепещущее нечто растекается вокруг сердца. — Видишь, направлены на нас. Значит, всё её внимание наше, Цири заинтересована… Да, красавица? А если бы они были прижаты, то тогда лучше к ней не подходить: это говорило бы либо об её страхе, либо о гневе. Прижатые уши, кстати, тут только у тебя!

— Очень смешно, — фыркает Эсфирь, на секунду отвлекаясь от мыслей, засматриваясь на королевскую беспечность и уверенность.

— Цири всё чувствует, помни это.

Видар аккуратно приподнимает руку Эсфирь, чувствуя, как она напрягается. Он освобождает её от стальной хватки, оставляя свою руку на весу, ладонью к земле. Левой рукой он вновь берет ладонь Эсфирь, укладывая её поверх своей. Он аккуратно располагает хрупкие пальцы меж своих, сжимая руку в кулак. Предоставляя время сначала привыкнуть к нему, едва касаясь своим плечом её.

Видара прошибает током от близости с ведьмой. Он резко поднимает на неё глаза, но её взгляд сконцентрирован на лошади. Казалось, она и не замечает его рядом. Он был для неё пустотой, и это так играло на руку. Против своей воли, Видар слегка поглаживает большим пальцем её кожу.

Он слегка разжимает ладонь, пытаясь удержать её пальцы, и подносит руку к морде лошади, располагая между глаз. Эсфирь чувствует спокойное дыхание лошади и тяжёлое Видара.

В его грудную клетку проникает запах черешни, пресного льда и акации, с опасной скоростью, впитываясь в кровь. Он медленно убирает свою руку из-под ладони ведьмы, встречаясь с её испуганным взглядом.

Теперь Эсфирь чувствовала подшёрсток лошади. Мгновение, и горячая рука накрывает ладонь поверх, словно не давая отдернуть. Успокаивающе. По-семейному делясь теплотой.

— Видишь, ты нравишься ей, — усмехается Видар. — Цири очень сложно понравиться, она была слишком своевольной.

— Была?

— Глен и Цири погибли от руки Лжекороля, что правил Первой Тэррой во времена Холодной войны. Животных же не пускают в Пандемониум, они вынуждены застрять в Междумирье… — Видар молчит несколько секунд. — Пойдём, помогу тебе забраться.

Эффи хитро щурится. Перед ней стоял кто-то иной, но не Видар Гидеон Тейт Рихард, и уж точно не Кровавый Король. Этого «кого-то» она ни разу не видела. Сердце пропускает удар.

— Держаться придётся за гриву, — хмыкает Видар.

Он разворачивает ведьму лицом к себе, задерживая взгляд на плотно сжатых губах. Сердце пропускает удар, сбивая сердечный ритм. Она была божественно красива. Её кожа чище малварского снега сияла в полутьме. Разноцветные глаза, обведённые тушью, ненавистью к нему и вселенской усталостью, смотрели прямиком в душу. Он замечает небольшой румянец на щёчках, жадно впитывая весь цвет в себя.

Её губы, как назло, пересыхают. И это доставляет жуткий дискомфорт. Но ещё больший — смотреть на его и без того идеальные черты лица. Сейчас она тонула в сапфировых океанах точно так же, как когда-то в том злосчастном озере Малвармы. Только в этот раз Всадник Войны её не разыщет. Из-под обломков своей души, увы, не выбраться.

А он, как дворовый мальчишка, чертил коллинеарные векторы от губ до глаз, не справляясь с бурей эмоции, что вдруг взяли контроль. Их истоков он не знал, разбираться в них не желал и подавно.

Длинные пальцы обхватывают фигуру, в одно мгновение отрывая от земли.

— Перекидывай ногу, я держу тебя!

Эсфирь слышит приглушенный голос Видара, и… в первые, по своей воле, повинуется ему.

Видар, в замешательстве, седлает коня. Мозг изо всех сил старается стереть из памяти это наваждение. Глупость! Лишь помутнение Междумирья. Или его собственного рассудка.

Стоит обоим сесть, как кони, не дожидаясь наездников, срываются на бег.

— Доверься им! — кричит Видар на ходу, запечатлев взгляд, наполненный страхом.

Внезапно мрачные краски Междумирья растворились. Красный цвет заката заливал небо, а ярко-зелёная трава ласкала копыта лошадей. Глен и Цири неслись по полю, позволяя ветру гулять в их гривах и волосах наездников.

Только посмотрев на беззаботно улыбающегося Видара, Эсфирь расслабляется сама. Он в первый раз открыл ей улыбку. Та, что была под огромным запретом для всех.

Король, как она и думала, оказался прирожденным наездником, даже в условиях того, что не он сейчас управлял лошадью. Казалось, что они были единым целым, чувствовали каждое изменение в организмах обоих. Он держался так уверенно, что дыхание Эсфирь перехватывало от этого зрелища. Её сердце целиком и полностью восхищалось королём.

Видар чувствовал свободу. И от этой свободы кружилась голова. Он упивался знанием того, что из-под копыт сейчас летит пыль.

— Дружок, покажем, что мы можем? — тихо спрашивает он Глена, получая в ответ самодовольное ржание.

Глен существенно отрывается вперёд, набирая предел своей скорости, чтобы скрыться от Цири. Затем огибает огромный многовековой дуб и скачет обратно.

Цири заметив, что Глен не сбавляет скорости, постепенно подтормаживает. А Эсфирь зачарованно смотрит на Видара.

Те останавливаются за несколько несчастных тэррлий от Цири и Эсфирь, а затем Глен отрывает передние лапы и встаёт на дыбы.

Одному демону было известно, как Видар удерживался, но делал он это с такой спокойной самоуверенностью в глазах, что у Эсфирь, несмотря на все протесты разума, перехватило дыхание.

Мгновение, и лошади поскакали рядом, бок о бок. Видар прижался всем телом к Глену, ещё крепче обхватывая бока ногами и отпустил руки от гривы.

— Давай руку! — Со счастливой улыбкой прокричал он.

Она не знала этого альва. Но, кажется, сердце её уже давно водило с ним дружбу. И хуже — принадлежало ему.

— Иди ты к демону! Мы разобьёмся!

— Давай же, инсанис! Избавишься от меня и вздохнёшь спокойно!

Она снова подчиняется. Скорость и свобода туманили разум. Эсфирь несмело протягивает ладонь, он крепко сжимает её.

Они скакали по пустоши, намертво державшись друг за друга.

Внезапный туман охватывает их. Поля и лошади исчезают, а король и ведьма на огромной скорости летят в неизвестность. Сам того не ожидая, Видар резко дергает ведьму за руку на себя, прижимая к телу. Жёсткий удар о землю приходится на его спину, и более мягкий — о него