— Мне куда привычнее — «Эффи», — внезапно выдаёт она, затем заправляет кучерявые локоны за уши и мутным взглядом осматривает вход в Железный Лес.

— Приятно познакомиться, Эффи. Я — Баш, — альв протягивает ей ладонь для рукопожатия.

— Баш, — словно пробуя имя на вкус, тихо произносит Эсфирь.

В этот момент генерал хотел почувствовать ток, узреть хоть какой-нибудь знак того, что перед ним стоит судьба. Но пусто: ни боли, ни дрожи, ни сбитого дыхания. Лишь его глупая ослеплённость, что отбирала ночами сон. Может, Видар прав? Может, она околдовала его забавы ради?

— Я думал, Вы опоздаете, — голос короля раздаётся, как гром среди ясного неба. К чему юлить, выглядел он также.

Себастьян отпускает руку, почему-то стыдясь собственной выходки. Он кланяется королю, в то время, как Эффи лишь приподнимает подбородок.

Видар стоял в сопровождении троих солдат. Блистал невиданных размеров величием, самодовольством и изумрудными пуговицами на жакете.

Эсфирь в открытую осматривает его лицо, не боясь быть пойманной — королю она не интересна. С ярким гневом в глазах он смотрел на свою правую руку. Себастьян едва заметно отрицательно качает головой, а Видар облегчённо кивает.

Если бы только Эсфирь знала, что в эти несколько безмолвных секунд обсуждалась она — вряд ли бы выдержала их с таким холодом и спокойствием.

Дорогу до выжженного поля Дочерей Ночи все молчали. Видар всё больше погружался в себя, размышляя о том, что при любом раскладе не сможет довериться ведьме. Разве что ей нужно было родиться альвийкой или (так уж и быть) кем угодно, но не дочерью Вальтера Ги Бэриморта, не принадлежать к расе, которую он ненавидел, будучи ребёнком и презирал сейчас, не принадлежать к близкому кругу короля Малвармы.

Себастьян иногда оборачивался на Эсфирь, ободряюще улыбаясь. Может, родства душ и правда давно не существует? Тогда он смог бы добиться её расположения. А если убедить Видара в своих намерениях, то и его тёмной благосклонности. Себастьян тихо усмехается. Видар никогда не позволит связи альв/маржанка, даже и зарекаться не стоило. Оставалось только наслаждаться больной ослеплённостью и быть ведьме верным плечом в Первой Тэрре, на что король тоже скрипел зубами.

Эсфирь осматривала короля и генерала со спины. Оба высокие. Себастьян в несколько раз крупнее, мускулистее. По нему сразу можно сказать, что регулярные занятия — часть его жизни. Двигался резко, уверенно, что ни движение — опасность. Видар же обладал аристократической фигурой, присущей танцору или натурщику. Наверняка являлся искусным фехтовальщиком, наездником и танцором. Он не шёл, плыл, грациозно перешагивая через коренья и уклоняясь от ветвей деревьев, что так стремились «обнять» короля.

Она могла безоговорочно довериться первому, но предстояло это сделать со вторым. В сознании яркой вспышкой возникают три тюбика с лечебной мазью.

Для чего он это сделал? Почувствовал раскаяние? Укол вины?

Он останавливается и оборачивается, наконец, представляя ей для рассмотрения расслабленное лицо: ни толики хмурого выражения и бесноватой злости. Лишь странная домашняя усмешка и неясный блеск ярких глаз. Тогда он будто бы оценивал её, старался задеть за живое. Сейчас — её не существовало и вовсе. И к лучшему.

Эсфирь подкусывает губу. Она сделает это. Доверится, поверит, отдаст ему часть себя, раз так требует судьба. И всё равно, если король не примет такой жертвы. Ей важно сохранить свою жизнь. Вернее, свою жизнь после смерти.

— Мне кажется, или здесь стало ещё чернее, чем было?

Себастьян приседает на корточки, проводя ладонью по выжженной земле.

От состояния почвы его сердце пропускает удар.

— Ты давно здесь не был, — быстро бросает Видар. — Должно быть, тут тебе легче дышится.

Ух, ты, целое предложение принадлежало ведьме!

Здесь и правда было холоднее, чем в окрестностях замка. Земля не обжигала стопы, а на привычной черноте взгляд отдыхал.

— Так и есть, — Эсфирь отвечает коротко и сдержанно, не ведясь на ироничное замечание.

Король удивленно приподнимает бровь, убирая руки в карманы. С ней явно было что-то не так. Может, действие мази?

— Спина прошла? — интересуется он.

Закрадывается сомнение, что у ведьмы могла быть аллергия на альвийские травы.

— Ей ещё долго заживать, — лениво отзывается она, наблюдая за тем, как в его глазах сгущаются облака.

Темнота постепенно опускалась на плечи.

— Объяснись, — выражение лица Видара становится жёстким, а Себастьян оглядывает её спину, пытаясь под одеждами разглядеть шрамы. Находит только выглядывающую полоску на плече, под фатином.

— Я должна быть благодарна за эту… — «Заботой» это не назвать. — Благосклонность. Но я не просила, а потому мазь куда-то… исчезла!

Огонёк озорства мелькает в разноцветных глазах.

Видар медленно моргает, сдерживая ярость, а затем и вовсе отворачивается.

Чёрный туман появляется из ниоткуда, а вместе с ним поднимается и сильный ветер, что расчищает поле от сухостоя.

— Пора, — произносит Видар.

Эсфирь следует за ним.

— Удачи, Эффи, — дергает уголком губы Себастьян, укладывая локоть на эфес меча.

— Спасибо, Баш, — Эсфирь озорно подмигивает ему.

— Вам, Ваше Величество, не желаю. Вы там частый гость, — хмыкает Баш в ответ на пораженный взгляд Видара.

Видар и Эсфирь равняются с границей тумана. Прежде чем шагнуть в самую гущу, Эсфирь хватает его за рукав жакета, встречаясь с брезгливым пустым взглядом.

— Я хотела сказать, что доверяю тебе. — Эсфирь смотрит ему чётко в глаза. — Ты можешь рассчитывать на меня.

Оба застывают на границе тумана, не замечая настороженных переглядок Себастьяна и охраны.

Видар пытается проникнуть в глубь разноцветных глаз, чтобы понять степень её лжи, но ничего не выходит. Она смотрит не моргая, ничего не прося взамен. Просто ошарашивает своим намерением довериться кровному врагу.

— Вы, — сквозь зубы выплёвывает Видар, скидывая холодные пальцы со своего предплечья. — Рассчитывать можно только на себя.

Он окидывает её презрительным взглядом, шагая вглубь тумана.

Эффи на секунду прикрывает глаза, а затем идёт следом.

Внутри царил холод, подушечки пальцев сразу обдало электричеством. Как Эсфирь не пыталась привыкнуть к черноте, окутывающей всё, и ярким вспышкам молний, она не могла. Ведьма застывает на месте, прислушиваясь. Вокруг раздавался шёпот, он звал её, обретал разные голоса родных ей людей, насмехался. Она почувствовала, как большая горячая ладонь легла на плечо. Кто-то находился за спиной.

Эсфирь резко разворачивается. Непозволительно близко стоял король, яркая вспышка молнии за его затылком бросила тень на суровое лицо.

— В первый раз вТумане? — дергает бровью он.

— Да, — слетает с губ ведьмы.

Она и знать не знала о существовании этого места, Богиня Тихе несколько раз общалась с ней напрямую.

— Эти три Старухи живут здесь, в Железном Лесу. Но настигнуть